версия, но боюсь она тебе не понравится,– Вран сочувственно улыбнулся. – Дело в том, что о твоей потере памяти никто не знал, иначе меня бы предупредили заранее. Никому даже в голову не пришло, что ты можешь такое с собой сотворить. Если честно, лично я не пошёл бы на стирание памяти даже под угрозой развоплощения.
– Я вовсе не боюсь уйти в небытие,– признался Фарас,– но жить с осознанием, что собственными руками уничтожил любимую женщину, сделалось совсем невыносимо. Знаешь, я им даже завидую, этим аватарам, ведь они имеют возможность забывать.
– Сочувствую твоей утрате,– Вран произнёс эту дежурную фразу на автомате, но вдруг действительно ощутил острое чувство жалости к этому несчастному аэру, который разрушил свою жизнь, сделав всего одну ошибку, да и то из искреннего желания помочь. – Благодарю за откровенность, теперь я хотя бы знаю, из-за чего меня хотят изолировать от других аэров.
– Никто не должен знать, каким образом Совет избавляется от неугодных,– отрешённо произнёс Фарас. – Нужно отдать им должное, они придумали весьма рациональный способ, ведь заткнуть рот аэрам, тупо лишив их жизни в нашем родном мире, невозможно. Мы не теряем памяти при перевоплощении, да и время, которое мы проводим в фазе посмертия, слишком короткое, чтобы опасная информация успела потерять свою актуальность. Тут одно из двух: либо ссылка, либо развоплощение. Возможно, ссылка представляется им более гуманным способом.
– Думаешь, Грейс была не единственной изгнанницей? – вопрос был чисто риторическим, и Фарас не снизошёл до прямого ответа.
– А ты сам как думаешь? – съязвил он.
– Но со сталкерами так не получится,– Вран невольно сжал кулаки,– нас не удержишь в Игре насильно.
– Несчастных случаев при переходе через барьер ещё никто не отменял,– парировал его собеседник. – Про вас ходят разные слухи, например, что отставных сталкеров никто никогда не видел.
– Структура сознания сталкера гораздо более устойчивая, чем у остальных аэров,– Вран и не подумал сдаваться,– она не может так легко разрушиться при переходе.
– Не может,– легко согласился Фарас,– но только в том случае, если сталкер совершает переход в осознанном состоянии. Ты уверен, что твоё сознание сохранит свою структуру, если при переходе ты будешь в отключке или глубоком сне?
– Хватит нагнетать,– огрызнулся Вран,– мне и без того тошно. Ты лучше позаботься о собственной безопасности.
– Поздно, похоже, меня уже приговорили,– голос Фараса прозвучал безразлично, словно речь шла не о его жизни.
– Значит, встретимся в Игре,– весело отозвался Вран,– может быть, даже вместе искупаемся в лунной дорожке. Только смотри, больше не влюбляйся в бывших игроков.
– Лёгкой дороги,– Фарас отсалютовал своим бокалом изгнаннику и сделал солидный глоток,– вот только совместного купания обещать не могу,– пробормотал он вслед удаляющейся фигуре,– вряд ли Совет будет ко мне так же снисходителен, как к тебе, Вран, я ведь убийца аэра.
Бежать ему было некуда, в Аэрии