масштабах. Подходящие для этого места объявить заповедными, лесничество специализированное создать для выращивания женьшеня в диких условиях, посёлок построить, учёных пригласить, и можно на огромной площади плантации заложить. Кстати, а сколько стоит один корень?
– Это от веса зависит, – Владимир злился на себя за то, что показал плантацию. – Весом менее десяти граммов считаются нетоварными, их доращивают. А за корешки весом более ста граммов китайцы готовы отдать сумасшедшие деньги.
– Тогда, я полагаю, государство может иметь доход больше, чем от продажи кедра.
– Нам бы со своим планом справиться, – главный лесничий пропустил это замечание мимо ушей, – и ждать, пока стограммовые корни вырастут, двести лет придётся.
– Пусть будет для начала сто, а затем каждый год урожай снимать можно в геометрической прогрессии. Это лишь государству и под силу.
– Для этого надо проект составить, обосновать, продумать, чем люди будут заняты, это ж целая инфраструктура, это должен быть закрытый посёлок, чтоб дорог для посторонних не было. Кутелев, инженер, такую идею уже высказывал. Это нереально. Одна охрана чего стоит!.. Корневщики проберутся в глушь – и все старания коту под хвост.
– А начинать надо, хотя за сотню лет многое может измениться. Всё будет зависеть, в конечном итоге, от того, как будут воспитывать детей, каким ценностям станут поклоняться сами люди. Если всё для себя хапать, под себя грести, а такое встречается, – Сергей глянул на Вовку-бича, – вот такие крохотные плантации у корневщиков в тайге всегда, пожалуй, будут, пока тайгу не изведут.
– Пусть Владимир в тайге дикие растения разводит. Видишь, у него получается. И тебе никто не мешает, и мне. Взял в тайге, развёл дома и вернул опять в тайгу тысячи семян. – Виктор внимательно посмотрел на Владимира. – А ты ничего плохого и не сделал, в одном месте выкопал, в другом посадил. Теперь женьшень под присмотром.
– А крупный корень сбыл, – вставил Сергей.
– Личный стимул – двигатель прогресса, – Владимир, выслушав лекцию про женьшень и получив одобрение разводить дикий в тайге, успокоился.
– Построю дом и женьшенарий на усадьбе. А на таёжной плантации всё же дикий корень целебнее.
Сергея мучили сомнения насчёт семян, которых он никогда в природе не видел. Он припомнил, что в атласе лекарственных растений на картинке видел женьшень, и на крупных стебельках на плантации тоже остались коротенькие в виде зонтика цветоножки. Арсеньев же в книге «Дерсу Узала» говорит о коробочке с красной ягодой, и он решил ещё раз уточнить у главного лесничего, что за растение имел в виду Владимир Клавдиевич, давая ему такое описание.
– Виктор Кимович, а растение с красной ягодой в коробочке как называется, если оно не женьшень?
– Это вороний глаз, листья у него чуть крупнее и похожие.
– Неужели Арсеньев мог ошибиться?
– Скорее всего, – главный лесничий достал из кармана энцефалитки стебелёк и, задумчиво разглядывая