line/>
ISBN 978-5-0059-3190-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Я снова здесь. Поэтому всё до мелочей мне знакомо. И этот бескрайний холмистый пейзаж за окном, и могучий трёхсотлетний дуб на пригорке, и та же шаловливая речка в спящей низине. Почему я это всё помню? Не лучше ли стереть прошлую жизнь из памяти и начать с чистого листа? Но раз такого не случилось, буду делать вид, что живу первый раз, иногда тайком заглядывая в шпаргалку памяти. Конечно, это не совсем честно наперёд знать, где споткнёшься. Но даже школьные учителя, чтобы повысить успеваемость в классе, частенько закрывают глаза на явное списывание. Так что моя совесть в этом плане чиста.
Сколько раз я оказываюсь здесь? Кажется, уже сбился со счёта. Но больше десяти жизней точно. У меня давно начало зарождаться сомнение в реальности окружающего мира. Мир – синоним разнообразия и развития. Он не должен циклически повторяться ради меня одного. Кто я такой, чтобы мир, как белка в колесе, крутился вокруг меня? Или, может, я что-то о себе не знаю. А вдруг я вроде подающего надежды спортсмена, которому тренер даёт ещё одну попытку преодолеть планку на рекордной высоте. Но я сбиваю планку, и получаю шанс исправить свою ошибку.
Но с этим как-то надо жить. И я делаю вид, что живу. А на самом деле хожу по кругу. Грибники, заблудившись, кружат по лесу, потому что длина шага правой и левой ног немного различаются. Может быть, я тоже заблудился, с каждым шагом сворачивая не в ту сторону? Тогда надо из этой ситуации как-то выбираться. Что делает человек, потерявшись в лесу? Ищет какие-нибудь ориентиры: шум проезжающих машин, лай собак, старую лесную дорогу. Но самый верный ориентир – солнце. По нему можно определить направление север-юг и выйти к людям. А какие жизненные ориентиры у меня, ходящего по кругу? Можно воспользоваться методом подобия. Дорога подобна выбору жизненного пути, ведущего к реализации твоего предназначения. Шум проезжающих машин и лай собак – связи с социумом. Это сотрудничество, дружба, сострадание, милосердие, любовь. Ну а солнце – Божественный свет, озаряющий душу. Как всё просто и так всё сложно! И жизнь продолжается. Или продолжается моё блуждание по жизням?
Многие, наверное, позавидовали бы мне. Кто не мечтает о вечной жизни? Но знание даты неминуемой смерти отрезвит любого оптимиста. Каждый прожитый день приближает к финишной черте. Хорошо, если к очередной. А если к последней? Не хочется уходить в тридцать пять. Ах, если бы ещё пожить лет десять, может быть, тогда успел бы сделать то важное, ради чего я здесь. Но война, которую я приношу с собой в каждую жизнь, срезает косой смерти солидный кусок моего возможного бытия. И я опять возвращаюсь назад с пустыми руками. Но, как говорили древние: «Предупреждён – значит вооружён». Надо постараться успеть. Успеть понять, что я должен сделать. И главное, успеть это понятое осуществить.
Детство, было ли оно у меня? Наверное, когда-то было. Но сейчас я старик, притворяющийся ребёнком. Ем манную кашу, рисую прутиком на песке, леплю из глины кирпичики. Делаю вид, что всё это мне интересно. Тайный агент в мире взрослых, я скрываю свой огромный жизненный опыт за напускной наивностью младенца. Великий Станиславский назвал бы меня талантливым актёром, так искусно я исполняю роль несмышлёныша. И взрослые воспринимают меня именно таким наивным малышом: обсуждают при мне свои семейные проблемы, ругаются из-за ревности, зависти или другой придуманной ими причины. Я слушаю этот сыр-бор и строю из кубиков дворцы и крепости, или рисую акварельными красками счастливый солнечный мир.
Меня окружают разные люди: родители, соседи, учителя, друзья. Кто они? Часть декорации вокруг меня? Или живые актёры, умело скрывающие свои настоящие лица? Пытаюсь это выяснить осторожными расспросами: «Мама, а где ты жила до того как родилась?» «Папа, а ты встречал меня в прошлой жизни?» Оба отшучиваются или говорят: «Подрастёшь и узнаешь, что жизнь у человека только одна». Я им не верю. Как страшно жить на свете, когда знаешь, что тебя больше не будет, и никогда раньше не было. А они не боятся. Значит, знают что-то важное, но мне не признаются. Спрашиваю у друга-второклассника: «Саша, ты меня давно знаешь?» «Всю жизнь», – отвечает он. «А точнее?» «Как научился ходить», – припоминает друг. «А помнишь, как ты был у меня на оловянной свадьбе?» Друг крутит пальцем у виска: «Миша, у тебя совсем крыша поехала? Тебе до свадьбы лет десять, не меньше!» Задаю ему ещё один вопрос: «Ты не знаешь, что случится со мной в тридцать пять лет?» «В тридцать пять мы с тобой, Миша, будем уже стариками!» Непонятно: то ли он ничего не помнит, либо искусно притворяется. Ну и Бог с ним. Главное, что у меня есть друг.
Школа. Сколько раз она у меня была! И она нисколько не меняется. Те же поцарапанные перочинным ножиком парты, та же истёртая мелом доска и пожелтевший от немытых рук глобус. Учителя тоже кажутся уже родными. Знаю все вопросы, которые мне зададут и отметки, какие они мне поставят. Сплошное дежавю! Все учебники изучены до дыр, и я круглый отличник. На подготовку к урокам уходят считанные минуты, оставляя драгоценное время на чтение, от научно-популярных книг до художественной классики. От родителей мне досталась хорошая память, и я ничего не забываю.