от переизбытка.
Для одних без пожара в груди – то не жизнь, то безумная пытка!
Для оставшихся – мрак и погибель! Поди, проживи…
Брат наш часто побит ей, любовью, как пёс в подворотне
И гневит ее, суку, и денно, и нощно клянет.
А в отствуе ей он, пожалуй, не стал благородней
Без любви он болезнен и слеп. И мечтает, и ждёт.
Чтобы завтра кночи или утром субботы
Непременно пришла и, вуалью прикрывши лицо,
Села скромно на мытое верной женою крыльцо
И с собой поманила украдкой…
Уж как им охота!
У поэтов от дури любовной в висках седина
(даже если снаружи она не видна)
Ну а ты? Ты имеешь ли право, болезный, лечиться?
Не познав её, даже не пробуя в жизни влюбиться!
Не изведовав вовсе ни боли, ни адского зла
Не держа против ветра в дырявою лодке весла
Разве есть тебе, глупому, право Больным притворяться?
А в душевных потемках над братом – поэтом смеяться?
Я тебе обещаю! Ты будешь как прежде здоров!
И пройдёшь сто ненастий один и «две тыщи» ветров
А в конце той дороги ты, все таки, мной заболеешь!
И тогда лишь поймёшь,
Что любить ты еще не умеешь!
Коль жива буду – может возьмусь я тебя научить
Как других перестать ненавидеть…
Как меня перестать не любить…
Ночь темна
Ночь темна и звуки еле слышны
Недвижимы в доме зеркала
Стол, диван и шторы неподвижны
Не звенят в двери колокола
Ни шагов в парадной. Ни намека.
Не приложен к домофону ключ
Стук колёс трамвайных лишь далеко
Гулок, строг, устал и не певуч.
Я приду, ты спи не беспокоясь.
Ты не спишь. Бесседуешь с дождём
Ты ему свою читаешь повесть
От чего же грустно вам вдвоём?
Ночь темна, а каблуки так громко
Выдают всю радость на душе
Вот уж ключ приложен к домофону
И к двери все ближе я уже
Вот вошла. И на пороге стоя
Прячу руки, что коснулись пороха.
Только мне не спрятать синих глаз-
В них огня чарующие всполохи
Ночь темна и звуки еле слышны.
Ты ложись! Я, все же, выпью чай.
Зеркала застыли неподвижно.
В них рассвет и счастье через край.
Мне они зеркалят солнца светом
А тебе зеркалят лишь беду
Завтра я вернусь после рассвета.
В августе – я больше не приду.
Безумный мой
Безумный мой и безсердечный мой!
Как не мила мне искренняя слабость…
В которую ныряешь с головой.
И так чужда мне вновь твоя усталость.
Ты больше уж не говоришь со мной.
В твоих стенах мне ветренно и сыро.
И выхода во тьме не нахожу
Не я с тобою больше не дружу!
А ты во мне