приготовилась к ожесточенному спору: Анник станет требовать нападения на Балендина, а Талал – немедленного возвращения на Кирины.
Вместо этого Талал кивнул:
– Хорошо. В Аннур.
Анник только плечами пожала.
Столь быстрое согласие обескуражило и обеспокоило Гвенну. Она не была командиром крыла – после смерти Валина и Лейта и командовать было особо нечем, – но уцелевшие двое по необъяснимым причинам стали принимать ее решения как приказы, будто она не придумывала на ходу, будто у нее в голове была полная и связная картина, а не простое желание как-нибудь дотянуть до завтра. Гвенна-то знала, что ничего подобного нет.
Она не могла понять. И Талал, и Анник превосходили ее в бою. Анник давно стала легендой среди кеттральских снайперов, а Талал… хоть его искусство и не так поражало глаз, он был хорошим тактиком, и ему хватало хладнокровия действовать обдуманно, хотя бы мир вокруг горел огнем. Любой из них лучше ее командовал бы урезанным крылом… но не захотел. Анник могла высказаться по мелким вопросам тактики, но большей частью смазывала свой лук да упражнялась в стрельбе на меткость. Талалу было что сказать на любую тему, но он предпочитал не вести за собой, а советовать. И потому выбирать пришлось Гвенне, которая ни хрена не понимала, что творит. От этого всего она стала дерганой и раздражительной, но что поделаешь? Кто-то, Кент подери, должен решать.
И вот они добрались до Аннура, заняли склад, вломились в Рассветный дворец, а потом в Копье, свалили эдолийцев, охранявших личный кабинет Кадена, подкинули записку и ушли незамеченными. Все это оказалось идиотски, до смешного просто. С величайшей в мире крепостью одна беда – она охрененно большая. В ней тысячи, если не десятки тысяч людей: чиновники с бумагами, чинящие стены каменщики, подстригающие деревья садовники, просители, сдуру вообразившие, будто кому-то есть дело до их прав на рыболовство, поставок риса, гильдейских вольностей и прочего дерьма соленого. Простейший план, толика импровизации, и каждый мог пройти, куда ему вздумается. Гвенна не слишком сомневалась, что почти так же легко убила бы Кадена и любого из членов совета, но убивать его она не собиралась. Во всяком случае, пока – пока не разобралась, что, Хал побери, происходит.
– Как думаете, он нашел записку? – спросила она, ни к кому в отдельности не обращаясь и вглядываясь в полумрак, будто ответ скрывался среди пыльных ящиков с товаром.
Анник вопроса не услышала – возможно, потому, что Гвенна уже задавала его добрый десяток раз.
– Если еще не нашел, так скоро найдет. Эти его монахи… – Талал покачал головой. – Похоже, научили Кадена ничего не забывать и запоминать все в точности.
– А поймет он ее, как думаете?
– Я думаю, – вставила Анник, выдергивая из столба стрелы, осматривая древки и оперение, – что насчет Кадена мы пока ничего сделать не можем. Наше дело – быть в готовности на случай, если он явится.
Гвенна измученно вздохнула:
– Да пошла ты, Анник. Какую тебе еще готовность? Я зарядила все двери и окна, ты скоро перерубишь этот столб стрелами,