Это мистер Дигори, строгий, но надо сказать, вполне справедливый. – Сара отвлеклась на растрепанный локон, и снова продолжила. – А это мисс Барбан, не обращайте внимания на ее взгляд, она всегда хотела быть рыжей, но природа распорядилась иначе и сделала ее шатенкой, а от того она терпеть не может всех рыжих; представляете, как трудно нам сдавать ей фонетику?
Это была уже такая смешная чепуха, что Мадаленна не удержалась и рассмеялась; теперь ее голос прозвучал над скамейками, и в ее сторону невольно оглянулись некоторые костюмы-тройки и широкополые шляпы. Однако Мадаленна вздохнула с облегчением; смех будто сорвал с нее тяжелые оковы, и все окрасилось из черного в спокойный бежевый.
– О, а этот последний, – она и не заметила, как Сара дошла до незнакомца в сером. – Он просто замечательный, скажу я вам! Да, пожалуй, самый лучший преподаватель, которого когда я либо встречала; мистер Гилберт, профессор искусствоведения. Добрый, умный и не носит эти отвратительные бабочки! Только вот его переводят от нас, а куда забыла… Впрочем, сейчас многих куда-то переводят…
Смысл сказанного не сразу дошел до Мадаленны, и сколько-то минут она все еще улыбалась, смотря вниз, на песок, однако знакомая фамилия так сильно забила ей в уши, что она едва успела выпрямиться и посмотреть на небо. Это не могло быть, твердила она себе, но в чем был смысл твердить чепуху, если ужасное совпадение произошло, и ее недавний знакомый мистер Гилберт сидел в самом конце скамье, в сером костюме. Она возблагодарила Небеса за то, что не спросила о нем с самого начала.
– Мадаленна, по-моему, он вас знает. – Сара тронула ее за рукав, и Мадаленна почувствовала, как все внутри почему-то заледенело; она снова стала деревянной куклой.
– Почему вы так решили? – она все так же смотрела на лошадей и старалась не оборачиваться.
– Он улыбается, а мистер Гилберт редко улыбается тем, с кем не знаком. Вы его знаете?
Мадаленна ничего не сказала, забилась подальше в ложу и спрятала бинокль, однако когда гонг снова прозвенел, она машинально посмотрела на арену. Да, это был мистер Гилберт; да, он улыбался ей, и снова в его улыбке не было ни капли раздражения или досады, что она так старательно игнорировала его приветствие. Это была улыбка спокойного и мудрого человека, который принимал природу поведения и характера, не обращающий внимание на мелочи; человек, который не стеснялся вести себя так, как подсказывал себе он сам, и Мадаленна почти физически ощутила боль от того, что она не может быть настоящей и простой. Она растерянно поклонилась ему в ответ и вместо перил, вцепилась в свою сумку так, словно это было последнее, что удерживало ее на этом месте.
– Мадаленна, Сара! – ее замешательство прервал Джон, и она обернулась к нему. – Извини, пожалуйста, но нам с Майклом нужно вас оставить, внизу необходимо наше участие. – молодые люди были очень горды собой, и разве чуть не лопались от важности. – Вы не обидитесь?
– Тем более, вы так подружились. – добавил Майкл, и девушки кивнули в ответ.
Конечно,