язык, обычаи, умеющий грамотно обходить запреты жрецов и налаживать контакт с населением. Желательно при этом, чтобы он хоть чуть-чуть вязал лыко и по-французски.
Я спросил у Пагано, есть ли у него на примете такой персонаж, и, к моему удивлению, он ответил положительно. Французское посольство в Мали, с которым Чезаре удалось сдружиться, порекомендовало ему опытного искусствоведа из Парижа по имени Амани Кору. По национальности Амани догон, но много лет живет во Франции и специализируется в Сорбонне на искусстве Тропической Африки. Вот если бы притащить с собой в Мали такого человека! Но, насколько я понял, отношения между Чезаре Пагано и Амани Коро не сложились достаточно позитивно для участия последнего в экскурсии. Искусствовед в переписке довольно решительно возражал против вмешательства непрофессионалов в такого рода исследования и просил Чезаре не будить лиха, пока оно тихо. Так что от помощи господина Коро моему итальянскому приятелю пришлось отказаться.
– Но я ему докажу! И очень скоро! – не столько мне, сколько в адрес воображаемого искусствоведа грозил кулаком Чезаре, когда в три часа ночи я уводил его с площади Джемаа-эль-Фна.
Здесь как раз началось натуральное светопреставление. В десятках палаток, установленных на площади, зажглись жаровни, чей смрад тут же заполнил почти всю медину, и началась бойкая торговля потрохами, бараньими головами, речными моллюсками и традиционным кислым йогуртом. Под фонарями, висевшими, подобно ёлочным гирляндам, на проводах над всей площадью, демонстрировали своё искусство рассказчики историй. В Марокко, как и по всей Африке, это отдельная, уважаемая профессия уличных артистов. С ними конкурировали жонглёры, музыканты в пятнистых одеждах со своими сумасшедшими тамтамами и художники – специалисты по татуировкам, наносимым хной. То здесь, то там разложили на земле свой товар торговцы традиционными медикаментами, польза которых для организма, очевидно, была прямо пропорциональна силе их ужасающего запаха. Среди такого рода лекарств виднелись засушенные ежи, головы змей и гиен, маринованные крокодильи яйца и прочие прелести живой природы. Укротители змей резкими тычками пытались приободрить своих флегматичных, спящих на ходу питомцев. В самом центре площади двое живописных подростков затеяли между собой показательную драку, предварительно положив на землю шапку, куда зеваки кидали мелкие монетки в награду за это красочное представление. В промежутках между всеми этими кудесниками рынка сновали европейские туристы и приезжие берберы из окрестных деревень с одинаково оторопелым выражением на лицах. Я в очередной раз порадовался, что выбрал гостиницу подальше от центральной площади Марракеша, всегда напоминавшей в это ночное время последний день Помпеи.
Чезаре же никакой гостиницы не выбирал, а «остановился», по его словам, на крыше пансиона Али, возле самой площади. Я довёл его до этих адовых ворот, где концентрировались такие же, как он, рюкзачники.
– Спасибо, Алексис, –