было уже хорошо. Пусть даже во рту вновь остался все тот же противный металлический привкус.
Посплю немного, – решила Джесси и сама удивилась, когда поняла, что действительно сможет уснуть, если захочет. – Чуть-чуть посплю, а потом, как проснусь, глядишь, и придумаю что-нибудь умное. Но даже если и не придумаю, то хотя бы отдохну и на время избавлюсь от страха.
Джесси закрыла глаза. Морщинки в их уголках и на лбу постепенно разгладились. Она почувствовала, что засыпает. Жалость к себе сменилась чувством облегчения и искренней благодарности. Ветер, казалось, шумел уже где-то совсем далеко, а неугомонный стук двери отодвинулся еще дальше: хлоп-хлоп, хлоп-хлоп, хлоп.
Уже погружаясь в сон, она задышала спокойнее и глубже. Но вдруг задержала дыхание и открыла глаза. Поначалу, спросонья, Джесси даже не сообразила, что произошло. Ее переполнили раздражение и обида: она уже почти заснула, черт побери, и тут эта проклятая дверь…
Что там с этой дурацкой дверью?
Просто эта идиотская дверь сбилась с обычного ритма и хлопнула один раз вместо двух, только и всего. И теперь, когда Джесси сообразила, в чем дело, она услышала стук когтей по полу в коридоре. Собака вошла через открытую дверь. И теперь она в доме.
Джесси отреагировала мгновенно и недвусмысленно:
– Пошла прочь! – завопила она. Ее сорванный хриплый голос звучал, как портовая сирена в тумане. – Убирайся, паршивка! Ты слышишь? ПОшлА прочь из моего дома! УБИРАЙСЯ К чертям СОБАЧЬИМ!
Она замолчала, задохнувшись. Ее всю трясло, словно под кожей по венам пустили ток. Волосы на затылке топорщились, как иглы дикобраза. Сон как рукой сняло.
Стук когтей в коридоре внезапно стих. Наверное, я напугала собаку, и она убежала. Опять через заднюю дверь. По идее, бродячие псы боятся домов и людей.
Не знаю, милочка, – ответила Рут с несвойственным ей сомнением в голосе. – Я что-то не вижу тени на дорожке.
Ну и что, что не видишь? Она, наверное, обежала дом с другой стороны и рванула в лес. Или вдоль озера. Напуганная до смерти, несется теперь сломя голову. Правильно?
Рут не ответила. Промолчала и женушка, хотя Джесси была бы не против выслушать их мнение по этому поводу.
– Я спугнула собаку, – произнесла Джесси вслух. – Я уверена, что спугнула.
Но она все равно еще долго лежала, напряженно прислушиваясь к тишине. Ни звука. Только стук крови в висках и ничего больше. Пока ничего.
6
Она не спугнула собаку.
Пес и вправду боялся домов и людей, но Джесси недооценила его отчаянное положение. Его прежняя кличка – Принц – теперь звучала как злая насмешка. Этой осенью подгоняемый голодом пес обошел почти все дома возле озера, и ему попадалось немало мусорных корзин с плотно закрытой крышкой, точь-в-точь как у четы Берлингейм. Наученный горьким опытом, он быстро выбросил из головы манящий запах салями, сыра и оливкового масла. Запах манил, но до еды, увы, было никак не добраться.
Однако здесь были