Срочно! Ей реально плохо.
Скрипачева застонала и навалилась на меня всем весом.
– Паша, Вадя! Кто-нибудь! Да помогите же вы!
Одноклассники вскочили и засуетились. Спустя четверть часа Пашка повез Дарью в сопровождении Ируси в больницу.
– Ты – психолог, значит почти врач, – объяснил Вадим. – Так что тебе будет проще объяснить, что произошло. Ну, и не мне же с ней ехать! И остальные – такие же бестолочи, как я.
Оставаться на даче больше никому не хотелось, настроение было безнадежно испорчено, поэтому мы быстро навели порядок и собрались домой.
– Я завтра работаю, у меня посменный график, а во вторник отдыхаю, – вбивая в телефон Светкин номер, сказала я. – Позвоню тебе в понедельник вечером, договоримся, где и когда пересечемся.
Дома меня, как всегда, встретили привычный покой и уют.
Ни душ, ни чай не помогли мне почувствовать себя человеком прямоходящим, поэтому я решила прикинуться мягкой игрушкой. Я вытянулась на любимом диване и прикрыла глаза. С одной стороны, я ненавижу такие выходные, после которых нужны еще одни выходные. А с другой – мы с друзьями и так редко видимся.
У нас был на удивление дружелюбный класс, где не было ни ярко выраженных лидеров, ни изгоев. Над каждым, конечно, иногда подшучивали, даже надо мной. Но откровенной травли никогда не устраивали. Материальное положение у одноклассников было практически одинаковым, поэтому классовых войн мы не вели.
В институте мне пришлось гораздо хуже. Дело в том, что меня угораздило поступить на один из самых престижных факультетов, где собрались грызть гранит науки исключительно дети богатых родителей. В то время как преподаватели смиренно ездили на автобусах, студенты боролись за места на парковке. Ламборджини и Бентли, разумеется, ни у кого не было, но и без них автопарк поражал разнообразием. Не то, чтобы я была самой бедной… Впрочем, может быть, так оно и было. Я не была единственным пешеходом в группе, но, определенно, стоимость моих вещей была на порядок ниже, а на выходных я гуляла в парке, а не тусовалась в клубах. И не потому что я такая целомудренная, а банально из-за отсутствия свободных денег.
Стоит ли говорить, что одногруппники со мной практически не общались? При необходимости поговорить они всегда были безукоризненно вежливы, но в глазах многих из них читалось откровенное презрение к нищей студентке. Первое время я сильно переживала и даже плакала. В конце первого курса я даже собиралась подать заявление на отчисление, но родители уберегли от опрометчивого шага свое неразумное дитятко.
Сейчас я думаю, а, может, зря? Может быть, стоило пойти туда, где я смогла бы стать «своей»? Может быть, именно из-за такого отношения я и сама перестала в себя верить?
Из коридора донеслось приглушенное жужжание. Я поморщилась – стоит оставить телефон на полочке и удобно прилечь, как кому-то срочно требуется со мной побеседовать.
У меня есть примета, которая всегда срабатывает безотказно. Если вы очень ждете какого-то важного звонка, то необходимо оставить телефон на столе, залезть в ванну, как следует намылиться