трагические баллады Маринеллы о всепоглощающей страсти и тяжелых разрывах. После смерти Алекса она с головой окунулась в горе и только и делала, что крутила записи этих песен, но в тот вечер, когда она сказала «да» Стивену, все изменилось.
– Дафна, ella! Мы ждем гостей к обеду. Так что достаточно на сегодня потерянной любви, у нас очень много дел.
– Я знаю, бабушка! – Дафна встала и поставила магнитофон на стул, но не стала выключать его, а лишь слегка убавила громкость.
Все оставшееся утро они работали рука об руку. Когда бабушка закончила резать укроп, Дафна схватила пригоршню зелени и бросила ее на противень. Затем отправила туда же рис и вареный картофель, который помяла бабушка.
– Я займусь фетой, – сказала Yia-yia и достала из холодильника большую белую миску.
– Да уж, пожалуйста, – со смехом кивнула Дафна.
– А ты по-прежнему?.. – бабушка покачала головой. Сняв крышку, она опустила руки в молочно-белую жидкость и достала большой кусок сыра. Блестящие капли острого рассола блестели у нее на пальцах и падали на стол.
Скривив губы, Дафна отвернулась. Она могла почистить рыбу, разделать любое мясо и даже насадить ягненка на вертел, но рассол, в котором маринуется фета, всегда вызывал у нее тошноту.
– Как же ты готовишь ее в ресторане? – недоумевала Yia-yia.
– У меня для этого есть специальный человек!
– О, ты такая современная! – кивнула бабушка.
– Да, я такая, – рассмеялась Дафна и разбила первое яйцо. За ним последовал еще десяток, и Дафна взбивала их, пока смесь не стала бледно-желтой и не начала пузыриться. Затем она добавила яйца к картофелю с рисом и маленькой тарелкой перемешала и разровняла по противню толченую картошку, фету, рис и яичную смесь. По кухне кружились мухи. Дафна попыталась прогнать их, но у нее ничего не вышло.
А бабушка уже приготовила тесто-фило. Она с легкостью управлялась с ручкой от старой метлы, катая ее взад-вперед по столу и превращая маленькие шарики теста в тонкие полупрозрачные листы. Наблюдая за тем, как Yia-yia поднимает один лист теста за другим и раскладывает их в сковороды, занимавшие почти все пустые поверхности в кухне, Дафна восхищалась: ни одной дырочки, даже крошечной! Сама она, раскатывая тесто, частенько мочила пальцы, чтобы склеить разорвавшийся лист.
– Entaksi, – сказала бабушка, заполнив последнюю сковороду густой смесью для patatopita[31] и посыпав ее сверху сахаром. Ее темное платье было покрыто легким белым налетом муки. Положив руки на бедра, она предложила: – Ella, Дафна mou, давай выпьем кофе, а потом займемся уборкой. И я снова тебе погадаю.
– Нет, Yia-yia, больше никакого kafe! – Дафна протестующе подняла руку, вспомнив о трех бокалах фраппе. Эви потребовала приготовить кофе утром, еще до того, как они отправились в бухту. – К тому же мне понравилось то, что ты вчера увидела в моей чашке, и я не хочу давать тебе возможность разглядеть в ней сегодня что-то другое. – Она прошлась по кухне, выметая засохшие крошки теста за дверь.
Yia-yia взяла свою чашку и вышла на веранду