себя диет-гуру) убеждала меня, что я страшная, чмо, и парня у меня нет не потому, что я так хочу, а потому что я жирная уродка. Это бы я спустила, если бы она не стала предлагать мне «помощь» в том, чтобы похудеть. Как она это назвала: «жёстко контролировать мои приёмы пищи» (как это возможно делать, если мы живём в разных концах города и мне без неё есть чем заняться?!))). Я расценила это, как беспардонное вмешательство в мою личную жизнь (а это так и было), начала жаловаться родственникам на такое её поведение. Дошло до того, что родственники и некоторые близкие «подруги» начали твердить, что я очень жирная и из-за этого у меня проблемы и с работой, и с личной жизнью и со всем вообще. Я впала в депрессию, начала употреблять часто спиртные напитки. Курить. Начала поглядывать на балкон своего пятого этажа и представлять, как прыгаю с него, разбиваюсь насмерть, меня хоронят и всем становится стыдно, что меня чморили (не делайте так! это глупо и не работает! ниже объясню, почему).
Короче, вот на этой занимательной ноте, я узнала, что меня выбрали для воркшопа в Ольштын. Я уехала и 2 недели не вспоминала ни своих родственников, ни «подруг», ни то что я «жирная». Затем вернулась и узнала, что за фильм, в съёмках которого я участвовала 3 года назад, моё лицо наградили на Цюрихском кинофестивале номинацией «The Best Mimic». Показ шёл в моём родном городе и режиссёр-немец перед всеми вызвал меня на сцену и сообщил эту новость. В зале сидели мои коллеги и кинодрузья. Они искренне радовались, а у меня был синдром самозванца, пока моя подруга режиссёр, не сказала:
«Так. Прекращай! Ты много работала и заслужила эту награду. Ты шикарно выглядишь. И все эти обнимашки и приятные слова от режиссёра, съёмочной группы и прочей рати ты заслужила. Ты лучшая! Смирись!».
Я смирилась, но ненадолго. Потому что мои родственники возобновились убеждать меня, что я толстая, никчёмная. Я опять начала задумываться о балконе, но меня останавливал кот. Как он один без меня…
Как будто судьба решила меня добить: коту стало резко плохо. Мой питомец Оканэ скончался у меня на руках, как только мы вышли из ветеринарки. Я вернулась в ветеринарку, где доктор послушал сердце и сказал искреннее «Мне очень жаль!». Из моих глаз покатились слёзы. Кота положили в коробку, закрыли. Я отвезла её парню, который занимается кремацией животных и просто отдала коробку. Той ночью я стояла на балконе, пила, курила и смотрела вниз.
Потому что меня больше ничего не останавливало…
Я не могла есть несколько дней и резко похудела на 5 кг.
Когда меня увидели на новый год, сказали: «ты так похудела! Такая красивая стала!».
«Идите на!» – хотелось мне отвечать каждому. Но вместо этого я печально улыбалась и говорила: «Лучше бы у меня не было повода „худеть“!».
После этого у меня был очень жёсткий этап в жизни.
Год я будто спала. У меня ничего не менялось. Ничего не происходило. Кроме того, что я пошла к психотерапевту, где мне объяснили: я являюсь жертвой абьюза. Что мои родственники всячески меня используют и сливают «моральное