женщина и подняла над собой пластиковую папку-конверт:
– Скажите, а что в этой папке?
Эмиль на несколько секунд закрыл глаза, затем сказал:
– Заключение из клиники.
– Допустим! – хитро улыбнулась женщина. – И что там?!
– Там то, с чем вас можно поздравить! Вы беременны!
Женщина счастливо рассмеялась.
– Правда! И мне хочется об этом кричать на каждом углу! Спасибо!
Она села, а Эмиль переложил микрофон в другую руку и спросил:
– У кого еще вопросы?!
Лес рук. Град вопросов.
Эмиль отвечал обстоятельно, кого-то вызывая на сцену, с кем-то работая на расстоянии. К сожалению, не всех он смог «прочитать», а где-то даже ошибся, но люди были настроены дружелюбно и все понимали: экстрасенсорика – тонкая штука, это вам не шубу в трусы заправить!
По окончании выступления люди потянулись на выход – довольные, шумно обсуждая увиденное и услышанное. К Эмилю подошли мужчина и женщина.
– Вы просили подойти после выступления, – робко сказал мужчина.
– Да, конечно! – ответил Эмиль и показал на пустые кресла. – Давайте присядем.
Все трое сели. Эмиль задумчиво потер бровь.
– Давайте начнем с того, что помощь вы просили не для товарища, а для себя.
– Да, конечно, – смутился мужчина. – Просто стыдно как-то в алкоголизме признаваться. Извините.
– Это я его просила так сказать, – добавила женщина.
– И это очень хорошо, что стыдно! – одобрительно кивнул Эмиль. – Запойным – уже ничего не стыдно. Но дело не в этом. Дело в причине…
Эмиль тяжело вздохнул и продолжил тихим голосом:
– Мне очень жаль, что так получилось с вашим младшим сыном.
У женщины навернулись слезы, она полезла в сумку за платком. Мужчина, глядя в пол, кивнул:
– Да, мы уже поняли, что вы обо всем догадались. Точнее, знаете. Или как там у вас это называется…
– Гипноз вам не нужен. Вы пьете потому, что вас мучает чувство вины. Но это был несчастный случай, там никто не виноват! Не грызите себя, вашей вины нет.
– Если бы я не сделал эти дурацкие качели, то ничего бы не было! – мужчина со злостью ударил себя по колену.
– Скажите, он очнется? – с надеждой спросила женщина, вытирая слезы.
Больше всего Эмилю хотелось сказать, что да, их сын обязательно выйдет из комы и пойдет на поправку. И три года назад он действительно смог бы уверенно ответить утвердительно или, не дай Бог, отрицательно, но сейчас был просто бессилен. А зря обнадеживать не хотелось.
– Я не знаю. Простите.
Эмиль с грустью смотрел на притихших несчастных родителей и ощущал свою бесполезность. А еще он чувствовал себя смертельно усталым.
***
Машина похитителя скоростной режим не нарушала, обгоны не совершала, на встречку не выезжала, пешеходов не сбивала. Все было чинно.
– И долго мы будем за ним так плестись? – поинтересовалась Капа. – Прижимаем к обочине, освобождаем заложника! Или будем ждать, когда он нас вычислит?
Она стояла