морские караваны, яростно сражались с могучими легионами и даже убили одного императора.
Другие германцы на Дунайском и Рейнском лимесах тоже не давали приграничным гарнизонам жить спокойно. Благо, Рим в те времена еще владел своим главным умением – разделять и властвовать. Так он и поступал с гордыми, но пока еще слишком простодушными для тонкостей веками отработанной римской политики детьми Севера.
И в то же время занимался саморазрушением.
Дело не в излишней приверженности роскоши и распущенности нравов, о которой часто пишут современники тех грозных событий, особенно христианские писатели, видевшие в этом причину падения языческого Рима.
Дело в том, что кровь гордых квиритов иссякла, идея римской доблести – тоже. Во времена Республики и первых императоров, не говоря уже о временах царских, военная служба, государственная служба считалась почетной обязанностью граждан, привилегией, дарованной только истинным римлянам. Но постепенно жители Вечного Города, разросшегося до империи, утратили ощущение этой привилегированности, исполнение государственных обязанностей, защита Отечества (само понимание которого с разбуханием территории тоже было искаженно) перестали быть почетным и уважаемым делом, достоянием и обязанностью граждан. Их стали перекладывать на наемников, чужеземцев, на должности стали назначать выскочек, рвавшихся к власти.
А после эдикта Каракаллы 212 года, когда все население римской империи в один миг превратилось в ее граждан, такие понятия, как гражданский долг и гражданское служение нивелировались в принципе.
Конечно, древние патрицианские семьи, ведущие род от самого Ромула и его братьев по оружию, помнили и хранили эти ценности. Но сколько было – этих древних гордых родов в общей массе населения, не сознававшего себя гражданами Рима в том смысле, который имел этот статус во времена царей или ранней республики?
Свято место пусто не бывает. Империя огромна, ее надо защищать. А если сами граждане не хотят этого делать, кому же доверить столь трудную задачу, как не вчерашним врагам, не покоренным, но очарованным величием империи варварам?
Северные великаны, сражавшиеся неистово и умело, как их яростные боги, охотно шли на службу империи. Она им могла предложить гораздо больше того, что знали они в своих лесах и степях – богатство и славу, высокое положение в этом удивительном, манившем мире.
Дошло до того, что даже преторианцев, личную гвардию императора стали набирать из германских наемников.
С одной стороны логично – чужаки не связаны никакими политическими пристрастиями и личными интересами внутри Рима, служат за деньги, а верность и стойкость этих воинов общеизвестна.
Но с другой стороны…
Если даже императора в сердце Рима охраняли чужаки, варвары, что же творилось в приграничных гарнизонах, в региональных армиях, в легионах, стоявших на дальних рубежах?
Произошло то, что должно было случиться – найти природного римлянина в римской армии стало