пожалеть ее и сказать, что и ее она любит. Но нельзя. Говорить эти слова по заданию надо противным незнакомцам, а приятным нельзя. Хотя почему нет? Про это тоже Михаил Федорович ничего не сказал. Можно говорить и без задания ведь.
– Я вас люблю!
Дама удивленно приподняла бровь, пристально посмотрела на Елену Николаевну:
– А-а-а, так у вас семейное, видимо… Или вы от горя помешались?
Дама развернулась, обдав Елену Николаевну дорогими ароматами, и быстро растворилась в лучах солнца.
Елена Николаевна постояла еще, втягивая носом оставшиеся после дамы запахи, пытаясь их запомнить и как-нибудь потом повторить. Вдруг запах – это не результат красивой жизни, а его причина? Может, чтобы стать такой вот роскошной дамой, как эта, вовсе необязательно такой рождаться? Возможно, достаточно побрызгаться именно такими духами, надеть кожаную курточку, длинную клетчатую юбку и покрасить волосы в каштан? Духи, кожа и каштан… как бы не забыть. Еще темные очки. Вот такие, черепашьи, в половину лица.
Елена Николаевна остановилась на площади – кафе, столики, уличные музыканты. Она села поближе к музыке и заказала кофе с пирожным. Удивительно, но настроение у нее резко улучшилось. Она осматривала сидящих за соседними столами людей, разглядывала музыкантов, окидывала взглядом прохожих, но никто ей не казался неприятным. Все они были милые и даже красивые.
Недалеко от музыкантов Елена Николаевна заметила бомжа. Ну, может, не бомжа, но явно очень бедного и несчастного человека. Он сидел на бордюре вместе со своей огромной дворнягой. Он и сам был как дворняга – грязный, худой. Сколько ему? Двадцать пять? Тридцать? Сорок? Возле парня стояли картонка с надписью и картонный пакетик для мелочи. Почему он не работает? Елена Николаевна никогда не понимала таких попрошаек. Руки-ноги целы, не старый. Что с ним не так? Почему не пойдёт работать? Вот музыканты играют. Студенты подрабатывают официантами. Мальчишки, и те продают цветочки влюбленным. А этот что? И такая злость охватила Елену Николаевну. Почему он такой безвольный? Почему так губит свою жизнь? Так тратит ее впустую, просто спускает как воду. Нельзя! Так нельзя! Елена Николаевна возненавидела этого дворнягу, словно он был виноват во всех проблемах безвольных людей… Ясно. Значит, это он.
Елена Николаевна открыла кошелек, выгребла все монеты, сунула кошелек обратно в сумку и, оставив ее на сиденье, решительно пошла к дворняге. Дворнягам. Высыпала в картонный пакетик мелочь. Парень взглянул на нее собачьими глазами, кивнул благодарно.
Елена Николаевна присела на корточки:
– Я тебя люблю.
Парень сглотнул, быстро пригладил волосы растопыренными пальцами с грязными ногтями:
– Мы знакомы? Мы были с вами знакомы?
– Нет. Я вижу тебя в первый раз… Я тебя люблю.
Елена Николаевна приподнялась, ей опять стало хорошо, ей показалось, что она действительно любит этого дворнягу. И его собаку тоже.
– Просто люблю тебя, и всё. Да.
Парень встал, опять попытался расчесать рукой русые волосы. Взял картонный пакетик, высыпал деньги в руку, положил их в карман и тряхнул