и коробок. Свободного места едва хватает для крошечной кровати и гардероба в дальнем углу. Я подхожу к умывальнику и принимаюсь счищать дневную грязь с лица и рук. В нашей квартире нет нормальной ванны или умывальни, как в более приличных домах, где мы жили прежде. И даже если я отмоюсь и надену свое самое красивое белье и нижние юбки, облачиться в столь прекрасный наряд все еще будет казаться кощунством.
Подарок Джеммы висит с внутренней стороны ширмы, такой же чуждый, как плохо настроенная клавиша пианино. Хотя в моем случае как раз платье здесь – единственный правильный предмет, а все остальное ему просто не соответствует.
Включая и меня.
Я бережно беру в руки присланный наряд, словно он стеклянный и может в любой момент разбиться, и осторожно надеваю через голову, сжимаясь каждый раз, когда ткань касается мебели и серых стен. С каждой минутой мне все больше нравится подарок, и я радуюсь предусмотрительности Джеммы.
В отличие от большинства бальных платьев, это я могу надеть без посторонней помощи. Сзади вместо привычных шнурков застежки-крючки, которые находятся довольно низко, так что я вполне сумею до них дотянуться. И пусть спина почти открыта, но пышные рукава, прикрывающие плечи и предплечья, возмещают платью недостающую скромность.
Выйдя из-за ширмы, я направляюсь к треснутому зеркалу, прислоненному к куче коробок, и удивляюсь тому, насколько элегантной выгляжу в новом наряде.
Изучая собственное отражение, я непроизвольно тянусь к висящему на шее медальону. Сейчас я очень сильно похожа на маму, и это безмерно радует. Пусть у меня нет заостренных ушей, присущих лишь чистокровным фейри, но мне достались ее волосы, глаза и улыбка, и это платье подчеркивает их, как никакое другое.
Я открываю медальон, и взгляд скользит по портретам родителей. При виде отца сердце сжимается, а к горлу подступает ком. У меня не получается долго на него смотреть. Мне слишком больно, и внутри ощущается железная тяжесть вины. Глядя на маму, я почти вспоминаю звук ее голоса, грациозную походку и плавные движения в танце.
Выбросив мысли из головы, защелкиваю медальон и принимаюсь внимательно рассматривать свою внешность. Волосы явно оставляют желать лучшего. Освободившись от чепца, бирюзовые пряди спутанными волнами спадают на плечи. Я беру щетку и тут же понимаю, что просто не умею делать прически для официальных приемов. С другой стороны, позволит ли мне миссис Коулман сегодня отказаться от чепца? Но потрепанный чепец в сочетании с бальным платьем привлечет гораздо больше ненужного внимания, чем бирюзовые волосы. В конце концов, бал проводит принц фейри.
При этой мысли от лица отливает кровь.
Проклятие, и почему я раньше не подумала? Я ведь собираюсь на бал, устраиваемый фейри королевских кровей, тем самым, кого я умудрилась оскорбить в переулке за лавкой чаровницы.
Стоит только вспомнить непристойные намеки насчет моих предполагаемых мотивов, и лицо заливает краской. Не знаю, то ли мне бояться встречи с ним, то ли раздражаться, ведь,