первое, что пришло в голову. – Почему иуда? Почему вы так выглядите? Где вы живете?
Сыпавшиеся словно горох из дырявого мешка вопросы, сгибали Николая все ниже и ниже. Он поставил на стол кружку и стал растирать виски, словно у него сильно болела голова. Впрочем, возможно, так оно и было. Потом опустил руки, еще немного посидел молча, повесив голову и, наконец, проговорил:
– Да, батюшка, так разговора не получится. С вашего позволения, я начну с самого начала.
Выпрямился, откашлялся. Посмотрел в красный угол на иконы, рука дернулась перекреститься, но он этого не сделал. Отец Роман смотрел на гостя во все глаза.
– В общем, так, отец Роман, – решительно начал бродяга. – Сана с меня никто не снимал, это я сам так решил. Недостоин я быть служителем Божиим. С того самого часа, как сделался иудой. Ушел в лес, выкопал себе землянку и стал жить.
– Если сан с Вас не снимали, и в служении не запрещали, то это все не считается! – твердо сказал игумен. – Не считается! Вы по-прежнему протоиерей! И вообще, я пока ничего не понимаю, – честно признался отец Роман.
– Сейчас, дайте мне время собраться, пожалуйста… Хотя к встрече с вами я готовился больше месяца. А вот на тебе, все слова куда-то улетучились… В общем, приехал я сюда с той же целью, что и вы, отец Роман – искать монастырь. И не один приехал, с супругой. С моей Анечкой…
Тут Николай замолчал и заплакал, заплакал по-настоящему, по-детски, навзрыд. А отец Роман взглянул на окно. Там, под блюдечком, на котором стоял горшочек с фиалками, до сих пор лежала записка некоего иерея Николая. Пожелтевший кончик этой записки выглядывал на свет и словно сам просился в руки. Отец Роман вытянул записку, развернул и протянул Николаю:
– Вы писали?
Николай вытер глаза, взглянул на записку и отрицательно покачал головой:
– Нет, не я.
– А вы все-таки прочтите, – попросил игумен.
Николай послушно прочел записку и снова покачал головой:
– Очевидно, между мной и вами, был еще один священник – отец Николай. Он быстро все понял и сбежал. А мы… Вы нашли монастырь, а мы с Анечкой – свою погибель…
– Нет, подожди, батя! – неожиданно по-свойски заговорил игумен. – Монастырь нашел не я. Его отдали нам ведьмы, потому что мы с дедом Савелием и Анной Трофимовной отслужили здесь пасхальную службу!
– Глупый, глупый… – пробормотал бродяга. – Кто ж верит ведьмам?
– Но ведь отдали? – растерялся отец Роман.
– Нет. Просто им пока что нет резона здесь оставаться… А вот когда… Ладно, я обещал по порядку…
– Анечка моя, Анечка… Отец, отслужи панихиду, я хоть помолюсь! Четыре года в церкви не был! – слезы ручьем катились из его глаз и терялись в густой растительности на лице.
– Конечно, отслужу, – рассеянно проговорил игумен. – Нас здесь три священника, отслужим и панихиду, и что захочешь. Я вижу, тебе необходимо исповедаться. Но я до сих пор ничего не понял.
– Анна Трофимовна – моя жена. Они убили ее в тот день,