себя настолько плохо, как эти ужасные таблетки чаульмугры.
Рядом со столовой располагался запущенный чайный сад и фонтан. Она поспешила к нему и плеснула в лицо водой. Холодок пробежал по ее коже, но тошнота медленно отступила.
Как раз в тот момент, когда она собиралась вернуться внутрь и съесть еще немного обеда, позади нее раздался тихий свист. Она вздрогнула и обернулась. Мужчина средних лет сидел за одним из бетонных чайных столиков неподалеку.
– Какая горячая штучка, – сказал он, откровенно, без стеснения разглядывая ее. Кожа его лица была толстой и грубой, а узловатые предплечья напомнили ей хила-монстра[18]. Он встал, и Мириэль попятилась, наткнувшись на край фонтана.
– Не думаю, что мы имели удовольствие встречаться. Ты, должно быть, здесь новенькая. – Он сделал шаг вперед и протянул руку. Мириэль не шелохнулась, оставив его вытянутую руке висеть в воздухе. – Что, боишься, что я заразен? – Он еще мгновение подержал руку на весу, прежде чем опустить ее. – У меня для тебя новости, куколка: так же, как и ты, иначе тебя бы здесь не было.
Мириэль вздернула подбородок и направилась прочь.
– Куда ты так спешишь?
– Я лучше буду сидеть и смотреть, как растут мои волосы, чем разговаривать с таким грубияном, как ты.
Он усмехнулся.
– Мои извинения. Последние четыре недели я провел в тюрьме, так что немного подзабыл про манеры.
Мириэль остановилась на полпути к лестнице, ведущей обратно в столовую, и обернулась.
– Здесь есть тюрьма? – Она не смогла удержаться от смеха. – Для кого? Для пациентов, которых поймали за превышение скорости велосипеда на пешеходных дорожках? Или для тех, кто отказывается принимать таблетки чаульмугры?
– Останься ненадолго, и я тебе расскажу.
Мириэль поколебалась, затем спустилась по лестнице и села на край фонтана.
– Ну?
Мужчина улыбнулся. Его зубы были цвета мочи.
– Как тебя зовут?
– Мири… Полин Марвин.
– Классное имя.
– Итак, почему ты был в тюрьме?
– Эй, притормози, куколка. Теперь ты должна спросить мое имя. Это лишь вежливость.
– Может быть, мне это не важно.
Он подался вперед.
– Я скажу тебе свое настоящее, а не выдуманное имя, которым меня называют монахини. – Он сделал паузу, снова улыбнулся и наклонился ближе. – Мое настоящее имя Сэмюэл Хэтч. Когда-нибудь слышала обо мне?
Мириэль отползла назад, настолько, чтобы не упасть в фонтан.
– Нет.
– Я – причина существования всего этого заведения. Несколько лет назад в Вашингтоне заварил такую кашу, что у них не было другого выбора, кроме как создать национальный дом для прокаженных, чтобы запереть меня в нем.
Она на мгновение задумалась и вспомнила, как ее отец упоминал что-то о прокаженном, пробравшимся в какой-то шикарный отель в Вашингтоне, чтобы привлечь внимание Конгресса. Отец был заядлым читателем «Таймс» и «Экзаминер»,