href="#n30" type="note">[30], и наслаждаться звучащим на заднем плане джазом. У Айрин был фонограф Victrola[31], и она поставила его в гостиной, чтобы им мог пользоваться любой желающий. Но кто-то – скорее всего, Жанна – сломал проигрыватель. Мистер Ли, китаец, который жил в доме тридцать и, по словам Айрин, мог починить все, что угодно, ждал запчастей, чтобы привести его в порядок. Поэтому, чтобы заполнить тишину, Мириэль оставалось слушать стрекот сверчков, доносившийся через открытое окно.
Она знала о людях, приезжающих в такие города, как Нью-Йорк, Чикаго, Лос-Анджелес, и страдающих от нервного срыва из-за постоянного шума. Мириэль чувствовала прямо противоположное. Деревенская тишина действовала ей на нервы. Неудивительно, что целый дом в Карвилле был зарезервирован для тех, кто сошел с ума.
Она скинула туфли и поджала под себя ноги. Одна из соседок по дому оставила на боковом столике смятый журнал. Мириэль взяла его, чтобы чем-то заняться. С обложки на нее смотрела юная старлетка с блестящими черными волосами и медово-карими глазами. Они встречались однажды на вечеринке, не так ли? Мириэль толком не могла вспомнить. В Голливуде было слишком много девушек такого типа – молодых, хорошеньких, полных надежд. В их цепких взглядах сквозили неприкрытые амбиции. Они с Чарли посмеивались над этими особами. Над тем, как те заискивали перед ним и всеми остальными, кто, по их мнению, имел влияние в студии. Тогда они с Чарли были без ума друг от друга, и так близки, как только могут быть близки два человека. Теперь мысль о том, что он один на вечеринках, окруженный подобострастными инженю[32], заставляла ее беспокойный желудок сжиматься еще сильнее.
Чем дольше она смотрела, тем более похожими на кинжалы становились глаза девушки с обложки. Мириэль натянула воротник блузки на пятно на шее и открыла журнал, чтобы избавиться от этих глаз. Первые несколько страниц заполняла реклама пишущих машинок и зубной пасты. Затем заголовок и анонс на весь разворот предстоящего выпуска Paramount Pictures – «Поцелуй Золушки». Ей не нужно было возвращаться к обложке или проверять страницу с содержанием, чтобы понять, что журнал устарел на несколько месяцев. Она вспомнила, что Чарли говорил о картине сразу после Рождества. Впрочем, это относилось ко всему в Карвилле, ужасно провинциальном и отстающем от современности на месяцы, если не годы.
Но это лучше, чем слушать сверчков. Она как раз открыла первую статью и начала читать, когда скрип половиц привлек ее внимание. Подняв глаза и обнаружив Жанну, стоящую в дверях, она ощутила, как раздражение покалывает ее кожу. Как долго девчонка стояла там, тараща глаза? Что за пакость она замышляла?
Но та одарила Мириэль застенчивой улыбкой, и раздражение отступило. У ее дочери Эви были такая же россыпь веснушек на носу и такая же дурацкая привычка посасывать кончики своих косичек. Однако сейчас это казалось сущим пустяком, и у Мириэль перехватило горло при воспоминании обо всех тех случаях, когда она ругала Эви вместо того, чтобы оставить ее в покое.
– Тебе не обязательно стоять там, – обратилась