в размытую серость зазеркального мира.
Она с трудом отвела глаза и сказала Алексу, который шел позади нее:
– Не смотри в зеркала!
Но конечно же он посмотрел.
Когда они вошли в долину, стало еще хуже. Хлоя была повсюду. Алекс был повсюду. Когда они двигались, сотни Алексов и Хлой повторяли каждое движение в разных направлениях. Некоторые из них были искаженными отражениями в кривых зеркалах, которые деформировали и искажали вид оригинала. Они насмехались над детьми, делая их то тонкими, то толстыми и похожими на жаб.
Когда они вышли из скопления кривых зеркал, стало совсем плохо. По крайней мере, находясь в нем, они могли отличить свои искаженные отражения от себя настоящих. Проходя через обычные зеркала, Хлоя потеряла счет, сколько раз она натыкалась лбом на свое собственное отражение, пытаясь пройти сквозь зеркальную поверхность. Ее настолько сбивали с толку все эти отражения, двигающиеся одновременно, что она начала задумываться, где же она настоящая, а где всего лишь миражи.
– Это ужасно, – сказала она Алексу. – Нам нужно поскорее уйти отсюда.
Она повернулась и увидела, что Алекс смотрел в зеркало, в котором отражался не он, а их гостиная. В большом зеркале были видны Дипа и Бен, которые бродили по комнате. Их губы шевелились, как будто они произносили имена детей. Увидев родителей, Алекс мучительно вскрикнул. Дипа и Бен посмотрели на него сквозь зеркало. Они явно не могли видеть его, но вели себя так, как будто слышали крик и теперь пытаются понять, откуда он шел.
– Не смотри в него, – приказала Хлоя. – Оно лжет. Не давай себя одурачить, Алекс. Там никого нет.
Алекс с трудом оторвался от этого зеркала в тот самый момент, когда Хлоя прилипла к другому, в котором она увидела себя маленькой девочкой, собирающей маргаритки на склоне холма. Она вспомнила, что они несколько лет назад действительно ездили все вместе на пикник. Их отец – настоящий отец, а не Бен, – тогда был с ними. И сейчас Хлоя увидела в зеркале отца, который смеялся и махал ей, стоя в ярко-красных маках. Отец был полон жизни, он был таким, каким был до сердечного приступа, унесшего его жизнь. Его глаза смеялись, его кожа сияла в лучах солнца, его волосы растрепались на ветру. Он раскинул руки, чтобы обнять ее и покрепче прижать к себе.
– Папа! – закричала она. – Папа, папа, папочка!
Хлоя истерически заплакала, в этой истерике смешались одновременно и горе, и радость. Она бросилась к зеркалу, пытаясь попасть внутрь зеркальной поверхности, коснуться обманчивых отражений. Ей казалось, что если она очень постарается, то сможет пройти сквозь серебряную пелену и встретиться с отцом. Затем она почувствовала, что Алекс пытается оттащить ее назад. Он тоже был весь в слезах и умолял ее остановиться.
– Ты говорила мне не смотреть, – упрекнул он ее, резко встряхивая, – а сама смотришь. Не смотри, не смотри, пожалуйста!
И они приложили все усилия, чтобы не смотреть в зеркала, хотя все пространство вокруг них наполнилось стреляющими