его волнением и страхом, нервно притоптывал ногой, от чего пес то и дело просыпался, глядя на хозяина сонными и не понимающими глазами…
Весь следующий месяц старик провел в недобром и сварливом настроении, ругаться ему давно было не с кем, а потому он при каждом удобном случае раздражался и вымещал свое негодование на всем, что подворачивалось ему под руку: на глупых крикливых курицах, на суетливых кролях, даже на скрипучей оконной раме или слишком тугом дверном засове. Он стал злее и вспыльчивее обычного. Обрывки его сварливых вскриков то и дело поднимал знойный ветер и уносил до соседских домов; в деревне наверху мигом поползли слухи, что старик-изгой, обособленно ютящийся в сырой балке, окончательно спятил от своего одиночества и что в балку спускаться стало опасно. Если и ранее туда никто не забредал, кроме трусливого почтальона или отбившейся козы, то теперь и подавно.
Старика же такое положение дел полностью устраивало – никто не тревожил его, не мешала на огороде надоедливая животина соседей, а сами они никогда не заглядывали в гости. Лишь однажды какие-то ребятишки из нездешнего села решились подойти к его калитке: робко они, точно испуганные птенцы, приникли к прутьям ворот, со страхом и восторгом разглядывали его двор, надеясь отыскать в нем что-то страшное, ведьмовское и необычное. Ведь не зря о доме старика ходили слухи далеко за границами поселения, недаром им пугали строптивых детей, обещая отдать ему на растерзание! Особенно впечатлительные молодые девушки придумывали и впрямь чудовищные небылицы. По их словам, старик прятал у себя в подполе чужих детей и ел их зимою. Кто-то всерьез утверждал, что во время войны он же убивал своих земляков, выдавал партизан немцам, выжигал целые деревни. Конечно, из живущих на холме никто в эти байки не верил и за чистую монету уж точно не принимал, однако дом старика все же обходили десятой дорогою.
Когда же юный почтальон разнес по округе невиданную новость, что к тому в скором времени перебирается осиротевший внук, то следует ли говорить, какие диковинные истории сразу же начал травить деревенский молодняк со всех окрестных поселений? Старики же в Черешневом только молча молились перед сном за несчастного ребенка, стоя под иконами и не понимая, отчего Господь уготовил ему такую печальную, полную лишений судьбу…
Старик, скрипя не меньше своих проржавевших ворот, вышел за порог и остановился перед машиной. Вдалеке все еще витал пыльный туман, будто сама земля была встревожена таким внезапным вторжением и хотела предупредить местных жителей об опасности, давая условный сигнал.
Сухая пожилая женщина выгружала из багажника чемоданы, складывая их возле ворот. Водитель такси сидел за рулем, всем своим видом демонстрируя, что он не собирается кому-либо помогать или покидать свое место, что он очень спешит и собирается вдавить педаль газа, едва последние пожитки окажутся на земле. На пассажирском сидении сгорбилась маленькая худая фигурка, как будто она хотела еще