– точно такими же, как предыдущие, следы снег заметал так быстро, что в какой-то момент, в минуты забвения, Мелл начинал сомневаться, а не мерещится ли ему все. Возможно, он уже давно ходит по кругу.
Он всегда спокойно переносил одиночество, долгие месяцы его вылазок в поисках какой-то очередной утраченной реликвии были для него обычным делом. Но сейчас, когда на лемы вокруг не было ничего, кроме белого снега, чернильных скал и бескрайнего серого неба, Мелл начинал сходить с ума. Он вел нескончаемые разговоры с самим собой, споря, вспоминая, но в последние дни все больше уговаривая себя идти вперед.
Он давно пришел к выводу, что довериться старой древиде было самой большой ошибкой в его жизни. Она просто спихнула на него всю ответственность, взамен рассказав лишь пару бредовых сказок, и кинула его на верную смерть.
Ночами он просыпался от того, как плачут горы, когда ветер, запутавшись в лабиринтах камней, не может найти дорогу. Он вздрагивал от грохота лавин, погребающих под собой всех и вся, и молился, чтобы в этот раз она обошла его стороной. Иногда ему казалось, что в тишине предрассветного утра он слышит где-то вдалеке голоса, эхом разносящиеся на многие леммы.
Каждое утро приносило ему все новые и новые проблемы. В один из дней, проснувшись от пронизывающего его насквозь холода, он с ужасом обнаружил, что все застелил низкий, липкий, непроглядный туман. Как любой здравомыслящий человек, который никогда не был в горах, Мелл был совершенно уверен, что такая напасть ему здесь не грозит. Сначала он даже подумал, что все еще спит, и попытался прийти в себя. Но туман никуда не делся, он все так же меланхолично полз, пригнувшись к слежавшемуся снегу.
Первой его мыслью было переждать, но прошел час, а туман становился только гуще и плотнее. Сквозь него не было видно ничего, дальше чем на пару мефид.
Мысли забегали как бешенные, ища решение. Оставаться на месте не имело смысла и было очень опасно. Ему все чаще начал мерещится взгляд недобрых глаз, укрытых в тумане. Он пытался убедить себя, что это не более чем игра его воображения, но сердце бешено билось в страхе, гоня его вперед.
Борясь с медленно наступающей к горлу паникой, он трясущимися руками потянул за огненную нить. Тонкий луч прорезал туманную мглу, указывая дорогу.
Удерживать направление было практически нереально. Редкие порывы ветра, вместо того чтобы рассеять туман, только закручивали его и сбивали в странные изогнутые исполинские воронки из облаков.
Мелл закрыл глаза и посмотрел на местные плетения. Открывавшаяся ему картина пугала и завораживала одновременно.
На местах, где клубился туман, ярким светом горели уже почти распавшиеся, но все еще действующие узоры. Сложно представить, что здесь было раньше, когда вся эта энергия, что сейчас тонкими неуверенными потоками кружит средь забытых всеми хребтов, работала в полную силу.
Чем дальше он продвигался на восток, тем более необычным становился вид на местные плетения. За свою жизнь он успел привыкнуть,