не подумав и, тем самым выразив желание получить должность.
Вздохнув, я не вижу смысла идти на попятную и ставить под сомнения принятые когда-то решения. Стоит только сдать назад, как навсегда заклеймишь себя ненадёжным человеком и все последующие попытки не воспримут всерьёз.
– Я бы не стал выставлять свою кандидатуру, если бы не был уверен, профессор. Я справлюсь.
– В таком случае, – он сдвигает стопку листов на край стола, ближе ко мне. – Я могу доверить вам проверку эссе?
Уставившись на работы, язык не поворачивается сказать, что сегодня грёбаный вторник и в доме будет толпа. Сегодня Коди дал добро на тусовку. По-видимому, тусовку, на которой меня не будет. Тусовку, на которой будет присутствовать Джейн, но не будет меня. Я чувствую что-то горячее, и на данный момент пылает моя задница.
– Можете, – с хрипотцой в голосе от разочарования, подтверждаю я. – Когда я должен вернуть их вам?
– Вы оцените их по достоинству и вернёте студентам. Если кто-то выскажет несогласие, ваша обязанность аргументировать. Мой совет: не завышайте оценки друзьям, отныне ваша задача научиться расставлять границы между учеником и учителем. Вы учитель, мистер Каллоувей, относитесь ко всем на равных. Это ваша прямая обязанность. Это ваша работа.
С этими словами он сгребает чемодан и направляется к выходу, оставляя меня наедине с противоречивыми ощущениями. Оставляя меня с тем, что должен научиться говорить проклятое «нет» и забыть о снисхождении.
Настроение изрядно портится на последующие несколько часов. Стоит взглянуть на рюкзак, где лежит стопка эссе, как накатывает беспомощность, и в неподходящий момент раздаётся звонок от мудоРоланда. Знаю, что это не лучшее время для разговора по душам, поэтому сбрасываю вызов и набираю сообщение: Кончай звонить мне. Мы не друзья.
Руки так и чешутся добавить, что, возможно, мы и не родственники. По крайней мере, мне бы очень этого хотелось. У них вошло в традицию: ежедневные безответные звонки. Сначала это делает мама. Она звонит ровно в пять часов, считая поздние звонки дурным тоном. На следующий день это делает отец либо утром, либо поздним вечером. Дурной тон для него – слово из китайского словаря. И в довершение Роланд. Бесконечный адский круг, который никак не могу разорвать. Разговоры всегда те же: фальшивый интерес к жизни, и плавный переход, что должен заняться чем-то посерьёзнее. От их наставлений и указаний мутит.
– Он уже скинул на тебя пыльную работёнку? – Интересуется Грей, когда делаем перерыв на обед, после которого должен заехать за Джейн и отправиться в супермаркет. Встреча с ней единственное, что скрашивает угрюмость.
– Не говори никому, – негромко прошу я, стараясь прислушаться к оживлённому трёпу парней из команды. Они твёрдо вознамерились сделать сегодняшнюю тусовку претендентом на «Тусовку года».
– Не придётся, – Грей отпивает газировку и постукивает пяткой по полу. – Когда сядешь по правую руку от профессора, все будут знать, чью задницу нужно поцеловать, чтобы