сама прекрасно знаешь, что я боюсь стать злым. Боре, например, бояться нечего – он злой и без того. А я – боюсь. Я хочу быть хорошим и помогать людям, как же я буду им помогать, если мне будет нравиться, что они страдают.
Но Эдуард Андреевич сказал, что все индивидуально, как отпечатки пальцев, и мы не перестанем быть самими собой.
Фира потом вспомнила пословицу: где тонко, там и рвется. Мне это показалось очень верным. Жестокость – вода, она может вползти в тебя, если в тебе есть трещины. Как ты считаешь, во мне есть трещины? Обязательно ответь на этот вопрос в своем письме.
Когда Эдуард Андреевич закончил говорить, сердце у меня билось очень часто от волнения, от радости и от страха. Я испытал много чувств одновременно и совсем запутался.
Но мне показалось, он хороший человек. Во всяком случае, он хорошо говорит и такой аккуратный.
Как ты знаешь, я обычно стараюсь задавать самые разные вопросы, чтобы учитель понял, как я заинтересован в предмете. Однако я не нашелся, мне нечего было сказать. Эдуард Андреевич терпеливо ждал. Наконец Фира спросила его, можно ли ей также походить на кварцевание, потому что у нее аденоиды и ее папа попросил, чтобы ей кварцевали нос.
Эдуард Андреевич сказал, что с кварцеванием не будет никаких проблем, а еще можно делать и другие вещи: например, пить фиточай, кислородный коктейль, ходить в соляную комнату и на ингаляции. Я подумаю, что из этого мне нужно, ты тоже напиши свои рекомендации.
Потом по лестнице спустился очень мрачный мужчина. У него сильно дрожали руки, и я понял, что он – солдат, поэтому сразу рассмотрел его внимательно. Он был одет во все черное, думаю, он вдовец. И такой бледный, такой до странности чистый и аккуратный, что вдруг напомнил мне персонажа рассказов Эдгара Алана По! Казалось, когда он выйдет во двор, на плечо ему обязательно сядет ворон.
Эдуард Андреевич махнул мужчине рукой, и тот кивнул, вроде бы ничего необычного, просто постоялец, но так как я смотрел очень внимательно, то заметил, что взгляд у мужчины сочувствующий. Я, правда, не понял, кому он сочувствовал: нам или Эдуарду Андреевичу.
Значит, он что-то знал, и, наверное, они с Эдуардом Андреевичем друзья. Надо все выяснить и всегда учитывать, что Эдуард Андреевич говорил вещи неоднозначные.
Когда мужчина ушел, Эдуард Андреевич рассказал еще об удобствах лагеря, библиотеке и обо всем таком, а также посоветовал Максиму Сергеевичу сводить нас вечером в город на набережную. Максим Сергеевич фыркнул, а потом вежливо (насколько это возможно) попрощался. Он назвал нас орлами и сказал, что пора на море.
Знаешь, на что это похоже? Когда мама все время заботится о своем ребенке, а потом приезжает папа, который с ними не живет, и папа похож на праздник. Это не мое сравнение, это сказала Валя.
А сейчас я уже собираюсь на море, письмо это после моря перепишу на чистовик и отправлю вечером уже сам, когда пойдем в город.
Еще думаю написать письмо Галечке, она ведь уже кое-что читает, и ей на следующий год в школу – надо тренироваться.