Мег, – шепотом отвечает Екатерина и прикладывает палец к губам. – О последней королеве при дворе лучше не упоминать. Это королева Джейн[9], сестра Томаса Сеймура, которого нам сегодня представили.
– Но почему она? Ведь с тех пор было еще две королевы.
– Потому что королева Джейн подарила королю наследника.
Не говоря уже о том, что Джейн Сеймур успела умереть раньше, чем ему наскучила.
– Значит, это – принц Эдуард? – Маргарита указывает на мальчика – миниатюрную копию отца во всем, вплоть до позы.
– Верно, а это – леди Мария и леди Елизавета[10], – поясняет Екатерина, указывая на девочек, которые, словно бабочки, порхают по краям полотна.
– Вижу, вас восхищает мой потрет! – раздается голос за спиной.
Екатерина оборачивается и изумленно восклицает:
– Ваш портрет, Уильям Соммерс?!
– Неужели вы меня не заметили?
Екатерина вглядывается в картину и наконец находит его на заднем плане.
– Ах, вот вы где!.. – Она поворачивается к падчерице. – Мег, это Уильям Соммерс – шут короля, самый честный человек при дворе.
Он протягивает руку и вытаскивает медную монетку у Маргариты из-за уха. Та весело смеется, что в последнее время случается редко.
– Как вы это сделали? – изумленно спрашивает она.
– Волшебство! – отвечает шут.
– В волшебство я не верю, однако фокус действительно хорош! – признает Екатерина.
Смеясь, они входят в покои леди Марии. У дальней двери стоит ее фаворитка, Сюзанна Кларенсье, и шипит на входящих, будто гадюка.
– У нее опять головные боли, не шумите, – шепотом поясняет Сюзанна с натянутой улыбкой. Осмотрев Екатерину с ног до головы и, очевидно, прикинув стоимость ее наряда, она добавляет: – Очень мрачно! Леди Мария будет недовольна… Ах, простите, я забыла, что вы в трауре! – И Сюзанна прикрывает рот рукой.
– Понимаю и не держу на вас зла.
– Ваша сестра в личных покоях леди Марии. Прошу меня простить, мне еще нужно… – Не окончив фразы, Сюзанна уходит в спальню и тихо закрывает за собой дверь.
Екатерина обменивается приветственными кивками с дамами, которые сидят в комнате за вышиванием, и направляется к сестре, устроившейся в нише у окна.
– Кит, как я рада наконец тебя видеть! – Анна обнимает сестру. – И тебя, Маргарита! – Она целует Маргариту в обе щеки; та заметно расслабилась, оказавшись в исключительно женском обществе. – Ступай посмотри на гобелены. На одном из них выткан твой отец. Сможешь найти?
Маргарита отходит к гобеленам, а сестры устраиваются на лавке в оконной нише.
– Так почему же меня вызвали? Тебе что-нибудь известно? – спрашивает Екатерина, не в силах оторвать глаз от сестры – от ее беззаботной улыбки, сияющей кожи, идеального овала лица, светлых прядок, выбившихся из прически.
– Леди Мария будет крестной матерью. На церемонию пригласили многих.
– Значит, не только меня… Я рада! Кто же крестник?
– Дочь Ризли[11], нареченная…
– Марией! – заканчивает