to the depth of two feet. Then we cut a quantity of low scrub with our hunting-knives, and creeping into the hole, pulled it over us all, with the exception of Ventvögel, on whom, being a Hottentot, the heat had no particular effect. This gave us some slight shelter from the burning rays of the sun, but the atmosphere in that amateur grave can be better imagined than described. The Black Hole of Calcutta[52] must have been a fool to it; indeed, to this moment I do not know how we lived through the day. There we lay panting, and every now and again moistening our lips from our scanty supply of water. Had we followed our inclinations we should have finished all we possessed in the first two hours, but we were forced to exercise the most rigid care, for if our water failed us we knew that very soon we must perish miserably.
amateur ['æmǝtǝ]
moistening ['mɔɪsnɪŋ] (moisten)
miserably ['mɪzrǝbli]
Это предложение не вызвало в нас особого энтузиазма, но все же это было лучше, чем ничего. Мы тотчас же принялись за работу, и с помощью рук и лопаты, которую с собой захватили, нам через час удалось вырыть яму около десяти футов длиной, двадцати шириной и двух футов глубиной. Затем охотничьими ножами мы нарезали стелющиеся по земле ветки кустарника, забрались в яму и накрылись ими. Один Вентфогель не последовал нашему примеру: он, как готтентот, привык к пеклу и нисколько от него не страдал. Это убежище до некоторой степени предохраняло нас от жгучих солнечных лучей. Я предоставляю читателю вообразить, каков был воздух в этой самодельной могиле, так как у меня нет слов его описать. Наверно, Черная Яма в Калькутте была раем по сравнению с нашей дырой. Я до сих пор не понимаю, как мы пережили этот ужасный день, когда, задыхаясь от недостатка воздуха, мы лишь время от времени смачивали губы водой, которой оставалось совсем мало. Если бы мы дали себе волю, она была бы выпита в первые же два часа. Но мы вынуждены были соблюдать самую строгую экономию, так как слишком хорошо понимали, что без воды нам грозит гибель от жажды.
But everything has an end, if only you live long enough to see it, and somehow that miserable day wore on towards evening. About three o'clock in the afternoon we determined that we could bear it no longer. It would be better to die walking than to be killed slowly by heat and thirst in this dreadful hole. So taking each of us a little drink from our fast diminishing supply of water, now warmed to about the same temperature as a man's blood, we staggered forward.
dreadful ['dredfl]
staggered ['stægǝd] (stagger)
Время тянулось невыносимо медленно. Но всему на свете бывает конец, – если, конечно, доживешь до него, – и этот страшный день начал склоняться к вечеру. Около трех часов дня мы решили, что терпеть эту пытку больше невозможно. Лучше умереть в пути, чем медленно погибать от жажды и невыносимой жары в этой страшной яме. Отпив несколько глотков из нашего более чем скудного запаса воды, которая нагрелась до температуры человеческой крови, мы, шатаясь, вновь поплелись дальше.
We had then covered some fifty miles of wilderness. If the reader will refer to the rough copy and translation of old da Silvestra's map, he will see that the desert is marked as measuring forty leagues across, and the “pan bad water” is set down as being about in the middle of it. Now forty leagues is one hundred and twenty miles, consequently we ought at the most to be within twelve or fifteen miles of the water if any should really exist.
consequently ['kɒnsɪkwǝntli]
Нам удалось уже пройти около пятидесяти миль в глубь пустыни. Если читатель вспомнит наставления старого да Сильвестра и посмотрит еще раз на его карту, он увидит, что пустыня простирается на сорок лье[53], и водоем с «плохой водой» указан почти посреди нее. Сорок лье составляет сто двадцать миль, следовательно, мы должны были находиться самое большее в двенадцати или пятнадцати милях от воды, если, конечно, она еще существовала.
Through the afternoon we crept slowly and painfully along, scarcely doing more than a mile and a half in an hour. At sunset we rested again, waiting for the moon, and after drinking a little managed to get some sleep.
scarcely ['skeǝsli]
Весь день до захода солнца, испытывая нечеловеческие мучения и едва волоча ноги, мы медленно продвигались вперед, делая не более полуторы мили в час. Когда солнце село, мы сделали привал и в ожидании восхода луны немного подремали, предварительно выпив несколько глотков воды.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст