на середине и уезжали прочь.
Это никак не поддавалось моему пониманию, потому что мореходные навыки Уилфрида были для меня абсолютно бесспорны. Я даже забеспокоился за него.
Ближе к концу лета мне удалось выкроить себе в клинике длинные выходные для отдыха и отправиться вместе с друзьями в плавание под парусами к побережью Дании.
В порту Хеуруп Хав я обнаружил яхту «Эсперанса».
Уилфрид находился на борту своего корабля, но это был уже далеко не тот человек, которого я знал раньше. Он выглядел измученным, мрачным и к тому же был довольно сильно пьян.
На следующее утро «Эсперанса» снова вышла в море, Уилфрид был у штурвала и выглядел как прежде.
Однако потом я узнал, что он внезапно отменил два чартерных рейса, только потому что там было забронировано меньше половины мест. Одураченные заказчики из второй половины пригрозили подать на него в суд – на возмещение убытков и морального ущерба.
Следующее сообщение о нем прозвучало еще тревожнее.
У Уилфрида были немалые долги перед верфью, и все его гешефты в этом сезоне был настолько плохи, что ему не хватало денег даже на то, чтобы покрывать текущие счета.
Иногда врач должен и обязан проявлять личную инициативу.
Я немедленно позвонил Уилфриду, рассказал ему о яхте, которую, возможно хотел бы купить, и попросил его приехать и проконсультировать меня. Он был готов немедленно ко мне приехать. Как только он оказался сидящим в кресле напротив меня, я относительно быстро перешел к волнующей меня теме: «Что с тобой происходит? Ты стал другим, ты уже явно не такой, как прежде, и выглядишь так, как будто своей жизни не рад».
Уилфрид сидел напротив меня молча и явно страдал.
«Так и есть», – проворчал он наконец. «Раньше для меня и яхты и паруса были увлекательным приключением, а сейчас стали скучной рутинной обязанностью. Но хуже всего – это люди, которые меня окружают в путешествии, иногда даже по две недели. Это люди, которым частенько совершенно не нужны и неинтересны корабли и паруса, это туристы которые хотят получать удовольствия, которые я им, как предприниматель, по их мнению, должен предоставлять».
Он говорил с раздражением и явно завелся не на шутку.
«Я им не клоун!» – выпалил он. «Что у этих людей в голове, собственно говоря, и о чем они только думают?»
Теперь мне стало абсолютно ясно, какое нервозное настроение и стресс царили на борту «Эсперансы» и почему гости Уилфрида иногда уезжали к себе домой до конца яхтенного тура совершенно расстроенными.
– Уилфрид, – сказал я ему, – у меня есть сильное подозрение, что ты даже понятия не имеешь о том, кто и каков ты есть на самом деле. Позволь нам вместе с тобой провести один тест.
Он вначале отказывался, но потом согласился.
Когда мы перенесли результаты тестирования в график его личностного профиля, то мы оба очень удивились.
У него были – и это неудивительно,