что мой отец не был длаком. Своё тело я контролировала намного хуже, чем все остальные соплеменники. Ущербность не давала мне поднять голову и распрямиться. Я всё больше замыкалась в себе.
Однажды Рирана не пошла со мной на работу, сославшись на одну идею, которую ей хотелось проверить. Пожелав ей удачи, я отправилась в таверну мыть посуду. Вечером, когда пришла домой, не застала сестру там. Она вернулась спустя два часа после меня. Ничего не рассказав, Ри завалилась спать, заявив, что очень устала.
Так продолжалось ещё дней шесть, пока я не заметила на её пальцах въевшиеся следы чернил. Деваться от заданного прямо вопроса было некуда, и сестра поведала мне, что устроилась на другую работу – теперь она переписчица у одной вдовы и переписывала письма и приглашения своим красивым почерком.
– Я боялась, что ты будешь мне завидовать, – призналась Рирана.
Я подняла свой взгляд на сестру и встретилась с её. Сказать ей или нет? Зависть колола меня, но я осознала одну простую истину: мне нравилось быть в тени других. Там никто не замечал меня. Там было спокойно. Пока другие метались, я со стороны наблюдала за их частыми неудачами и редкими победами. Мне привычнее было плыть по течению реки, чем сопротивляться ему. Если бы не предложение Ри о побеге и учёбе в академии, то я, скорее всего, вернулась бы домой через неделю, или пока меня не пригнал бы назад голод. Сама бы я вряд ли продержалась бы одна так долго.
– Я переживала, – сказала я ей и отвернулась на кровати к стене.
Спустя несколько дней Ри ворвалась в комнату, где я ждала её возвращения с работы. В руках она держала две огромных бумажных упаковки. Когда сестра развернула их, то там оказались два платья. Красивых и с пышными юбками. Оказалось, что её нанимательница требовала определенного стиля в одежде, поэтому Риране пришлось раскошелиться и приобрести два новых наряда.
Девушка примерила их по очереди. Она покружилась в каждом из них перед зеркалом. Когда я наблюдала за ней, зависть кольнула меня, заставляя опустить голову, чтобы спрятать это нехорошее чувство. Уколола и исчезла.
Чему завидовать? Тому, что на красивой Риране и платье будет красиво смотреться? А меня хоть во что обряди, всё равно краше не стану. Как была Чучелом, так им и останусь. Ничего не скроет моего уродства.
Когда я подняла голову, то уже улыбка растянула мои губы и ничто не выдавало тех чувств, что я испытывала. Сестра, заметив меня в отражении зеркала, улыбнулась мне в ответ, подбежала к упаковкам и достала оттуда пару чулок.
– Это тебе, – протянула она мне. – Твои совсем износились. Ноги у тебя все в мозолях.
Я взглянула на свои, несколько раз штопанные, но уже снова дырявые. Мне стало стыдно за зависть. И на моих глаза навернулись слезы.
– Спасибо! – я бросилась с раскрытыми объятиями к Ри.
– Ты чего? – обняв меня, она спросила, отстраняясь от меня, чтобы посмотреть мне в лицо.
– Спасибо! – прошептала я снова, крепко её обнимая и стыдясь тех чувств, что испытывала