ужас, что все вздрогнули.
– По-моему, нам нужно пойти посмотреть, – сказала Барабара, вопросительно глядя на дядю.
Тот взволнованно пропищал:
– Мельхиор, я прошу вас узнать, что случилось. У вас самые быстрые ноги. А мы двинемся за вами со всей возможной скоростью, не так ли месьер барон?
– А по-моему, это ложная тревога, – пролепетал Пузик, судорожно хватаясь за рукоять шпаги. – Может быть, дама увидела крысу. Они же визжат по любому поводу. Иногда вообще без повода. Я имею в виду дам, а не крыс.
Мельхиор не стал ждать окончания спора. Он выбежал из столовой и бросился бежать вверх по лестнице. Впрочем, доктор Мартиниус и Барабара тут же поспешили за ним. Барон Пузик остался в столовой.
В коридоре второго этажа, скупо освещённого одинокой газовой лампой, было полно людей. Магнолия обнимала истерически рыдающую Лилию. Гортензия боролась с Пончиком, который, противно мяукая, вырывался из её рук. Все три дочери графа Кронье были в одинаковых батистовых пеньюарах, различался только их цвет: белый, красный и чёрный. Угрюмая Нахалла стояла рядом с ними, кусая губы. Мадам Петуния, Роза, горбатый Фантик и капитан Пангасиус, босой, в длинной, пропахшей трубочным табаком и нафталином ночной рубашке, но в капитанской треуголке и с кортиком в руке, толпились у открытых дверей одной из комнат.
– Что случилось? – спросил Мельхиор, задыхаясь от быстрого бега.
– Что-то напугало сестрицу Лили, – ответила Магнолия, успокаивающе гладя Лилию. – Милая сестрица, наверное, тебе просто показалось.
– Мне не показалось! Клянусь Святой Авирунией, не показалось! Это была жуткая рожа! – простонала сквозь рыдания Лилия. – Ну зачем я первой встала из-за стола? Призрачный Птицелов пришёл за мной! Теперь я умру, да?
Лилия посмотрела на Мельхиора круглыми от страха глазами. Её веснушчатое личико приобрело бледно-восковый цвет. Девушка казалась постаревшей лет на пять.
– Никто не умрёт, мадемуазель, – заявил появившийся в коридоре доктор Мартиниус. – Роза, принесите, пожалуйста, воды для барышни.
Роза живо сбегала на кухню и вернулась со стаканом воды. Сделав несколько глотков, Лилия немного успокоилась.
– Скажите, мадемуазель, что же вас так напугало? – задал вопрос нотариус.
– Когда я вернулась в свой номер, – всё ещё всхлипывая начала рассказывать Лилия, – я переоделась в пеньюар и легла. На улице началась гроза. Я панически боюсь молний, поэтому лежала, зажмурившись, и старалась поскорее уснуть. Вдруг я услышала стук, потом ещё один. Кто-то тихонько барабанил в стекло балконной двери. Я открыла глаза и чуть не умерла от страха. С балкона на меня смотрела жуткая рожа. Очень бледная, словно у покойника, большая и совершенно неподвижная. В ней было что-то нечеловеческое. Сначала я чуть не лишилась чувств, такой меня охватил ужас, а потом закричала и бросилась в коридор.
– Как выглядела эта, с позволения сказать, рожа?
– Огромный, бледный, оскаленный череп. Помилуй меня Деус увидеть его ещё раз!
– На балконе никого нет, – заметила