к окну с тряпками в руках, пытаясь устранить последствия потопа. Нонка лежала на кровати и зло, насмешливо следила за ними…
Когда гроза прекратилась, мать позвала всех к столу.
Нонка отвернулась лицом к стене и не пошла, хотя у них было строго заведено садиться за стол независимо от настроения.
Мать позвала ее и, не дождавшись, пришла за ней сама.
– Нонночка, ну зачем ты так? – начала она, закрыв дверь и присев на краешек кровати.
– Это зачем ты так, мама? – горячо заговорила Нонка, быстро поворачиваясь к ней. – Как ты могла принять его обратно? Ведь он предал тебя и нас! Он о нас не думал, пока ему было хорошо, а теперь явился, как ни в чем не бывало! Зачем он нам теперь нужен? Прогони его! Пусть убирается, откуда пришел. Лучше другого кого-нибудь найди! Пусть чужой кто-нибудь! И то лучше, чем этот предатель!
– Нонна, ведь он твой отец! Он вас любит. Он и меня любит, я думаю… Любил, по крайней мере, когда-то… А я его до сих пор люблю. Ну, ошибся он… Со многими такое бывает… Ты, когда станешь совсем взрослой, поймешь, что в жизни все – не как в книжках…
– На фиг тогда такая жизнь, где все предают друг друга! Где родных детей бросают, как собачат или котят! Не хочу! Я не просила вас меня рожать! – Нонка уткнулась лицом в подушку и в голос разрыдалась.
– Не плачь, – тихо шептала мать, гладя ее по вздрагивающим плечам. – Не плачь, моя родная, хорошая моя! Все пройдет, все будет хорошо… Ты привыкнешь к нему. Вспомни, как ты его любила…
– Лучше другого кого найди, – сквозь слезы повторяла Нонка. – Не надо нам его… Он снова нас предаст…
– Да кого же другого я найду и где, дурочка? – воскликнула мать со смехом и вдруг тоже расплакалась. – Всех хороших мужиков давным-давно разобрали… Да и много ли их было-то? Я рассказывала тебе: когда я перед самой войной школу оканчивала, в нашем классе больше двадцати мальчишек училось… Представь, из них только один в живых остался! Остальных всех на войне убили! Сколько еще было таких классов? А ты говоришь – найди!
Она замолчала и сидела некоторое время так, молча, потом поднялась.
– Прекращай-ка рыдать, умойся, и пойдем к столу! – уже другим, привычно строгим тоном заговорила она.
Нонка всхлипнула и затихла.
– Глупенькая! Хочу – не хочу, – шептала мать, вытирая ей глаза и поднимая с постели. – Будто нас об этом кто-то спрашивает… Пойдем, деточка моя милая, пойдем, дорогая… Все хорошо у нас будет, вот увидишь!
***
Прошло около полутора месяцев. Жизнь Нонкиной семьи постепенно входила в обычное русло. Отец устроился на работу в ремонтную мастерскую и каждое утро уезжал туда на своем мотоцикле. Помолодевшая и повеселевшая мать по выходным готовила разные вкусности. Колька очень привязался к отцу и каждый день с нетерпением ждал его возвращения с работы. Завидев его, он сломя голову бежал к нему наперегонки с Найдой, из-за