я считаю, что вы ошиблись, подав парню надежду. Меня тоже тронуло его отчаяние, поэтому я и просил его покинуть город; но вы, – на лице агента отразилась досада, кончики усов недовольно опустились, – вы солгали ему. Вы не можете утверждать то, что сказали ему. Мы не уверены, что дело его семьи – работа Композитора, и вы видели его реакцию: он будет цепляться за любую гипотезу, лишь бы не мириться с очевидным. Этот парень – потенциальный самоубийца.
Амайя на мгновение застыла, а затем повернулась к нему и посмотрела прямо в глаза. Действительно тигрица. Даже голос напоминает мурлыканье.
– Агент Джонсон, единственное, что помогает избежать смерти, – это попытаться не умереть прямо сегодня. А это не всегда достижимо.
В ней снова чувствовалось это проклятое высокомерие, а слова ее звучали как поучение. Боже, эта девчонка слишком молода, чтобы так разговаривать…
– Неужели? А что будет завтра, если вы сообщите ему, что ошиблись? Что вовсе не серийный убийца убил его семью, а собственный отец?
– Он проживет еще один день. Еще один день, полный возможностей, неожиданных встреч с людьми, постижения уроков жизни и стойкости. Можно научиться выживать, только если ты жив, – а если ты умерла, шансов у тебя нет.
Джонсон промолчал. Саласар сказала «умерла», и он был уверен, что это не оговорка. Она имела в виду не парня, о котором они только что говорили.
Глава 17
Перед тем как умереть
Элисондо
Единственным спасением было побыстрее заснуть. Амайя любила спать. Во сне она была в безопасности; если б она явилась во время сна, Амайя не узнала бы об этом, а то, о чем она не знает, не может причинить ей боли. Как-то ночью она случайно заснула – просто заснула, и все; возможно, потому, что почти не спала накануне. Заснула и, проснувшись утром, поверить не могла, как же это здорово – спать, не чувствуя страха. С тех пор ей это не удавалось, но она старалась, старалась изо всех сил. Она всегда ложилась спать первой; чистила зубы, чтобы из-за забывчивости не пришлось снова вставать, шла в туалет, чтобы желание облегчить мочевой пузырь не разбудило ее посреди ночи. Готовила вещи к школе, приводила в порядок одежду, ложилась и закрывала глаза, стараясь вызвать сон, желая, чтобы сон поскорее пришел, а вместе с ним – тишина и забвение…
«Засыпай!»
Отвернувшись к стене, Амайя закрывала глаза, стараясь не обращать внимания на болтовню сестер, которые перешептывались, лежа под одеялом и рассказывая друг другу секреты. Сквозь плотно сжатые веки она видела, словно на оранжеватом экране кинотеатра, как меняется интенсивность света – это гас светильник на потолке и включался ночник на столике Флоры, которая перед сном еще некоторое время читала.
«Спи!»
Амайя слышала, как входит в комнату отец, как он целует сестер и желает им доброй ночи. Потом подходит к ее кровати, неуверенно склоняется над ней. Иногда он нежно гладил ее волосы на затылке; но чаще всего не прикасался к ней из страха, что она проснется; просто поправлял