Зимой каждое утро в школе напоминало маленькое сражение. И я в нем была далеко не лучшим бойцом.
С обувью приходилось сложнее всего. Банкетки занимали самые шустрые – пристроиться некуда. Чтобы расстегнуть один сапог, стоя между вешалок, приходилось несколько раз нагибаться и разгибаться, пропуская кого-нибудь мимо.
Наклонившись в очередной раз, я почувствовала, что сзади кто-то стоит, но выпрямиться не успела. На спину легла чья-то тяжелая рука и надавила так, что моя голова оказалась под висящей одеждой.
Ужасное положение, отвратительная ситуация.
– Стой, Котова, и не рыпайся.
Я узнала голос Дубенко.
– Ты вообще в курсе, что из-за твоего кренделя трудовика чуть не уволили? А на окна поставили замки, – сказал Тарасов, – и теперь на Новый год ничего не пронесешь?
Под «ничего не пронесешь» Тарасов имел в виду алкоголь, который они передавали через окно в кабинете труда, когда в школе проводили вечера.
– Так что с тебя вся дискотечная алкашка. Список скину. Как будешь проносить – твои проблемы. И попробуй только спалить или нажаловаться. Я тебе такое устрою, всю жизнь помнить будешь. А вздумаешь подослать очередных отморозков, мой папа их посадит. Он у меня теперь майор.
Отец Дубенко работал участковым полицейским и вечно его отмазывал.
Я попыталась избавиться от его руки, дернулась вперед и, не удержавшись, свалилась под вешалки. Парни заржали.
Прозвенел звонок.
– Освобождаем раздевалку, – послышался голос дежурной химички.
Дубенко наклонился ко мне:
– Если придешь после школы к Тарасову проект по Распутину делать, у тебя есть шанс вымолить наше прощение.
– Все, вставай, – прошипел Тарасов. – Там химоза идет.
Но я не пошевелилась.
Дубенко рывком поднял меня на ноги и с силой прижал к себе:
– Сама же нарываешься.
– Все. Хорош. Потом с ней закончим. – Тарасов потянул его за рукав, развернулся и чуть не сбил с ног невысокую заснеженную девушку с красными волосами, оказавшуюся непонятным образом позади него.
Пока я соображала, что Тоня делает в моей школе, она, наставив указательный палец на Тарасова, серьезно объявила:
– Теперь у вас будут огромные неприятности.
– Ты еще кто? – опешил Дубенко.
– Дед Пихто. Отпустил ее быстро.
– Бли-и-ин! – задергался Тарасов, опасаясь, что в любой момент в раздевалку могут войти учителя. – Идем уже!
Раздраженно отпихнув Тоню с дороги, он двинулся вперед, но не успел сделать и пары шагов, как ее кулак врезался ему прямиком между лопаток.
Тарасов ойкнул и резко обернулся.
– Тронешь еще раз – нос сломаю, – тут же предупредила Тоня.
Он сложил пальцы для щелбана, но она уже была возле Дубенко.
Подошла и, ни слова не говоря, со всей силы дернула его за карман школьного пиджака. Послышался громкий треск, и карман повис жалкой тряпочкой.
– Охренела? – взревел Дубенко.
Вмешательство Тони придало мне уверенности. Схватив его за второй