показала я на белый квадрат и пошла к себе. Наводить марафет на рожу. Реснички, веки, бровки, губки. Кажется, все. А что? Вполне приличная рожица. Мама говорила о себе так: мое лицо лишено классических норм, но весьма привлекательно и обаятельно. Чем я хуже? Вполне обаятельная. Впрочем, лицо не главное. Главное в женщине – ее тело, то есть фигура. Слышу, отец хлопнул входной дверью. Странно это. Он всегда кричит мне: «Пока!»
Прошла минута. Нет. Не ушел отец. С кем-то разговаривает. Второй голос мужской. Еще раз смотрюсь в зеркало. Можно выходить «в свет».
– Тамара, – зовет отец, – Тамара, с тобой хочет поговорить товарищ.
Никакого товарища я не жду, но иду. Товарищ этот – милиционер незнакомый. Участкового мы все хорошо знаем. А то как же! Соседи вызывают, когда у нас разборки особо громкие.
– Вот товарищ лейтенант хочет задать и тебе несколько вопросов.
И началось. Что вы видели, когда это было? Вспомните еще чего. Чего я видела? Тряпку какую-то на стройке. Вот чего я видела ночью. Мне что больше всех надо рассматривать что-то в темноте, да среди ночи? Он не отстает: а что вы делали ночью на кухне и когда пришли домой?
– Это я его зарезала. Не понравился мне, и зарезала.
Тут уж он разошелся:
– Откуда вам известно, что зарезали? И чем он вам не нравился, дворник?
Я просто так сболтнула, а он прицепился. Я рот раззявила и молчу. Мой папа вступился. Врет и не краснеет:
– Дочка полночи провела рядом со мной. Я гипертоник. Давление зашкалило. Вот Тамара и не отходила от меня. Можете поинтересоваться в нашей клинике, – и даже фамилию врача называет.
Милиционер стушевался и стал составлять протокол.
Через месяц мы с папой узнали, что сынишка отмазался. У него алиби. Он в ту ночь провел в вытрезвителе.
Скоро он привел в дом молодую жену. Отремонтировал квартиру, и она стала ничем не хуже других. Свадьбу гуляли цыгане три дня. Умеют они веселиться. Квартирный вопрос решился.
Отступление.
Сколь необходимое, столь и краткое. Старший лейтенант, заместитель начальника районного медвытрезвителя товарищ Пьяных (это не шутка), за ящик водки выдал сыну убитого дворника справку о том, что он находился в подведомственном ему учреждении с такого-то часа по такой-то именно в день убийства.
– Тамара!
Бог ты мой, мне звонит сама Виолетта Геннадьевна.
– Я бы хотела поговорить с вами tet-a-tet и на нейтральной территории. Вам удобно сегодня часа в три дня?
У меня лекции до трех. Так и говорю.
– Тогда в четыре. Вы же учитесь недалеко от Загородного проспекта. Я там работаю. Знаете кондитерскую на углу со Звенигородской?
Знаю я эту кондитерскую. Там и кофе продают. Там мы с ее сыном позавчера объяснились…
– Тамара, весной я сдаю госэкзамены, уезжаю по распределению в школу в Тверскую губернию, а ныне Калининскую область, в селение Конаково. Туда я поеду с женой. Так что завтра в десять я жду тебя у нашего загса.
– Ты меня спросил, хочу ли ехать в этот город и вообще выходить за тебя?
– Первое. В Конаково