Конрад…
– А мне что остается? – с весельем в голосе поинтересовался обитатель номера в гостинице.
– Диппель, – серьезно ответил я – я понимаю, что любой из вас может откликаться на все имена сразу, но раз уж у вас два имени и фамилия, а вас трое – давайте использовать то, что имеем.
Четыре зонта приблизились друг к другу.
– Я не против, – произнес Иоганн, кивнув Диппелю – тем более, что, в общем-то, я первый и согласился на предложенную встречу. Предлагаю, пока, передать листы Витторио, до исхода нашей встречи.
– Можно – кивнул он в ответ и протянул мне небольшой тубус.
Я посмотрел на его содержимое, и подтвердил, что все в порядке.
– Еще не расшифровал? – спросил Конрад.
– Нет. Там не просто шифр, там еще и алхимические чернила, которые проявляются только в какое-то определенное время, так что, пока, даже не увидел что написано. Так что – мы все в равных позициях. Но мне бы хотелось послушать, что на уме у господина Скамми. В конце концов, он утверждал, что у него есть решение, которое оставит довольными всех.
Взгляды всех троих обратились ко мне, и я откашлялся. Терпеть не могу перед кем-то выступать.
– Ладно, господа… Господин… Да ну вас к… Короче, если без предисловий. Вы сказали, что в вашем нынешнем положении был виновен Бальзамо, он же Калиостро, так?
Три кивка были мне ответом.
– А что вы знаете о нем?
– В основном – общие факты, – задумчиво ответил Конрад – он был неплохим целителем в магическом сообществе того времени.
– Весьма достойным алхимиком. В конце концов, к нему прислушивался даже Сен-Жермен – подал голос Иоганн.
– Прохиндеем он был первостатейным – весело сказал Диппель.
– И я со всеми вами соглашусь. Но я спросил вас не об этом, а о его жизни. Видимо, тут ваши знания оставляют желать лучшего… Что же, в таком случае, давайте я расскажу вам о том, что для начала, он бывал в России, а точнее – прямо в Санкт-Петербурге, как минимум дважды, и даже останавливался в гостях у человека, фамилией которого назван и этот остров, и стоящий на нем дворец. Да, он был гостем в этом дворце, но в этом городе – это не единственное место, которое с ним связано.
Три пары глаз внимательно смотрели на меня.
– А еще, господа, когда его, наконец, попросили покинуть Россию, он выкинул одну прелюбопытнейшую шутку, которую сочли ловким фокусом. Видите ли, в ту пору, все выезды и въезды в город фиксировались на заставах. Застав было всего четыре, и в день его выезда – запись об этом появилась на каждой из них. Вам ничего это не напоминает?
В ночи повисло долгое молчание, пока смысл сказанного доходил до них.
– Драный ублюдок разделил себя так же, как нас…
– Вот только после этого в Париж приехал всего один человек. А значит – он знал способ обратить это. И знал он это уже здесь, в этом городе, где провел девять месяцев. Я не уверен на сто процентов,