У меня своя лаборатория.
– И есть успехи?
– Есть.
– Расскажите.
– Не имею права. Результаты засекречены в соответствии с законом. Могу сказать только то, что знают все. Трава выросла в течение двух суток. Логично допустить, что она засохнет так же быстро, – это первое. Второе: надо найти центр грибницы. Выяснить, что представлял собой зародыш. Семя. Зерно. Сейчас мы расшифровываем геном травы, потом попытаемся клонировать зародыш – в нем разгадка. Понимаете?
Савелий кивнул, наблюдая, как лицо его собеседника меняется. Напряжение в уголках губ слабеет, глаза загораются интересом.
– Однажды, – тоном ниже продолжил миллионер, – мы убьем ее. Люди проснутся и увидят, что ее больше нет.
– Но тогда ваши солярии никому не понадобятся.
– Да, – почти нежно выговорил Глыбов. – И я закрою свой бизнес.
– Но чем вы тогда займетесь?
– Черт его знает. Какая разница?
– Вы потратили на свой бизнес двадцать лет, а сейчас…
– Слушай, друг, – грубо перебил Глыбов, – ты говоришь, что я самый-самый. Весь из себя успешный и все такое. Я купил свою первую кабину в восемнадцать лет. В двадцать у меня было пять кабин. В тридцать – полторы тысячи кабин. Ты сказал, что ты чемпион и кандидат наук – а я не видел в своей жизни ничего, кроме кабин. Утром просыпался и думал: вот, у меня сто сорок две кабины и мне нужна сто сорок третья. Двадцать лет мне снятся только кабины. Стандартные кабины. Кабины для инвалидов. Детские кабины. Модель «Солнышко»… Если завтра мои кабины перестанут приносить прибыль, – первое, что я сделаю, это лягу спать и просплю месяц. И только потом, когда высплюсь, подумаю, чем заняться.
– И все-таки – чем же?
Миллионер закинул руки за голову.
– Наверное, уеду. На периферию.
– Ого, – с уважением пробормотал Савелий. – Вы бывали на периферии?
– Я везде бывал. Даже на Луне. А на периферии – тем более. Арендуешь три-четыре танка, берешь охрану – и поехал. А лучше – на вертолете…
– И как впечатления?
Продавец солнца встал, сунул руки в карманы халата и посмотрел на Савелия как на старого врага. Теперь он не выглядел самодовольным толстосумом, но и мечтательность исчезла. Савелий почувствовал угрозу личному психологическому комфорту.
– Если ты, – Глыбов ткнул в журналиста пальцем, – хороший журналист – а судя по вопросам, так оно и есть, – то прекрасно знаешь, что такое периферия. Ты спрашиваешь меня, Петра Глыбова, каковы мои впечатления от периферии? Ты бы еще спросил, каковы мои впечатления от могилы моего папы. Какие, черт возьми, могут быть впечатления?! Я видел огромные пустые пространства. Заброшенные города. Бескрайние поля, заросшие бурьяном. Там есть все. Банды дикарей. Медведи-людоеды. Язычники, которые молятся автоматному патрону, козьему вымени или, например, Великому Резиновому Противогазу…
Савелий вспомнил, что в лесах под Нижним Новгородом действительно есть община, где молятся Великому Резиновому Противогазу (�