как текст расплывается у нее перед глазами. Потекли слезы. Она подняла голову, лишь когда Юра положил руку на ее плечо.
– Ильи больше нет, – сумела выдавить она из себя и вновь разревелась.
– Тихо, тихо, а то Даньку напугаешь, – прошептал Покровский и взял письмо.
Он дочитал его до конца. Сосед по камере, оказалось, не только сообщал о смерти Ильи Прудникова. Он писал, что незадолго до этого у них состоялся задушевный и несколько дурацкий разговор. Будто бы Илья высказал свое заветное желание, чтобы после смерти, словно предвидел ее приближение, его кремировали, а пепел бы развеяли с горы на подмосковной тренировочной базе по биатлону.
– Какой следственный эксперимент? – спрашивал у себя Юрка. – Может, на этапе умер? Ведь суд-то уже был.
Юля не слышала его, беззвучно рыдала. Наконец Покровскому удалось немного привести ее в чувство.
– Не надо Данику ничего говорить, – попросила она. – Когда-нибудь потом скажем, когда подрастет. А пока пусть думает, что его отец в тюрьме. Так лучше будет.
Покровский посмотрел в лицо своей невесте. Покрасневшие заплаканные глаза, искривленный душевной болью рот.
– Давай сделаем так, – сказал он, взяв Юлю за плечи. – Ты иди в спальню. А я скажу Данику, что ты плохо себя чувствуешь, легла отдохнуть. К утру сможешь взять себя в руки?
– Постараюсь, – пообещала Юля и тут же спохватилась: – Надо же позвонить, узнать. Ведь это только письмо. Написать можно все, что угодно. Может, он жив?
– Куда ты сейчас позвонишь? Рабочий день закончился. Тем более в Москве. Только утром. Я тебе телефоны нужные отыщу. Иди, ложись.
Юра провел невесту в спальню. Посидел возле нее, задумчиво глядя в окно на Даньку. Ни о чем не подозревавший мальчишка раскачивался на качелях. Он улыбался, подставляя лицо ветру, налетавшему с гор.
За ужином Покровский ничем не выдал случившегося. Потом даже поиграл с Данькой в лото. Перед сном они зашли к Юле. Та сделала вид, что спит, лежала, отвернувшись к окну, старалась дышать ровно. Мальчик поцеловал в затылок тетю, которая заменяла ему мать, и тихо прошептал то, что говорил всегда:
– Спокойной ночи. Я тебя люблю.
Как хотелось в эти мгновения Юле обнять Даника, прижать его к себе и сказать те же простые, так много значившие слова: «Я тоже люблю тебя».
– Идем, только тише, не разбуди, – отводя взгляд в сторону, произнес Покровский.
Утром Юля уже держала себя в руках. Пока Данька не проснулся, она сама позвонила в Москву. Первый же звонок подтвердил изложенное в письме. Во ФСИН ей сказали, что Илья Прудников в самом деле умер от сердечной недостаточности, однако уточнили, что это произошло не во время перевозки. Извещение ей послали телеграммой по российскому адресу. Поскольку никто из родственников тело в положенный срок не востребовал, оно было кремировано. Урну с прахом,