были свои радости: по ночам она пряла, вышивала, шила одежду и свое рукоделие раздавала по домам муромских бедняков. По-настоящему счастливой ее делала только чужая радость.
Биограф-сын пишет, что в то время Ульяна редко бывала в церкви, которая находилась далековато от дома Араповых («ни слышати словес Божиих почитаемых, ни учителя учаща на спасение николи же»). Он даже удивляется на страницах повести: кто и когда научил его мать с ранних лет христианскому состраданию к обездоленным?
Когда Ульяне исполнилось шестнадцать лет, для нее все-таки нашелся жених. И какой! Сироту сосватали за Георгия (Юрия) Васильевича Осорьина, владельца села Лазаревское неподалеку от Мурома.
Георгий Осорьин, «человек добродетельный и богатый», сумел разглядеть в тихой Ульяне главное ее «приданое» – кроткую, добрую душу.
Какой она была тогда? В литературе Ульяна предстает то в виде древнерусской красавицы с большими голубыми глазами, то кареглазой, с глазами, постоянно влажными от слез (настолько ей было жаль обездоленных).
Дружина ничего не говорит о ее внешности, оставив нам описание только характера матери, ее внутреннего облика: Ульяна смолоду была «кротка и молчалива, незаносчива, невеличава».
В Муромском краеведческом музее есть икона, где святая Иулиания изображена уже в зрелом возрасте вместе со своим мужем Георгием и дочерью, инокиней Феодосией, тоже ставшей местночтимой святой. Обычно Иулианию изображают в тот период, когда она стала вдовой и ее подвиги стали очевидны для окружающих. Но на одной известной иконе она предстает молодой – красивой, в боярской шубе с широкими рукавами, с волосником (особый головной убор, который носили на Руси замужние женщины; выставлять напоказ волосы считалось неприличным) и белым платком на голове. Здесь Ульяна Осорьина – молодая хозяйка богатого имения села Лазаревское.
Замечательный знаток русского быта Н. И. Костомаров в книге «Быт и нравы русского народа в XVI–XVII столетиях» по крупицам воссоздал описание типичной дворянской усадьбы конца XVI века – это был совершенно особый, закрытый от посторонних глаз мир.
На огороженной территории вокруг барского дома теснилось множество деревянных зданий с высокими крыльцами, сенями, клетями, зачастую соединенными между собой крытыми переходами. В этом маленьком «городке» бок о бок жили столяры, сапожники, портные, хлебопеки, горничные и прочие слуги – дворовые люди со своими семьями. Нередко многодетные родственники занимали две или три избы под одной крышей, для удобства соединенные между собой сенями.
«Такой своеобразный способ постройки как будто выражал сочетание родового единства с личной и семейной отдельностью, и двор русского зажиточного человека напоминал собой древнюю удельную Русь, где каждая семья стремилась к самобытности и все вместе не теряли между собой связи», – подмечает Костомаров.
Появление в усадьбе молодой хозяйки, «новой метлы», было для всех событием чрезвычайной важности – и для мужниной родни, и для дворовых слуг. Какой будет новая хозяйка? Вдруг крикливой, сварливой,