он с криком побежал навстречу раненому поручику:
– Отец!
Поручик с усилием поднял голову и с недоумением посмотрел на подбегающего к нему Степана. Увидев лицо офицера, юноша в растерянности остановился. Поручик, поняв, что мальчик просто обознался, ободряюще улыбнулся Степану.
Слушая привратника, отец Таврион с тревогой и состраданием глядел на офицеров. В это время в ворота монастыря громко забарабанили.
– Отворяй ворота, живо! А не то разнесем все к чертовой матери.
– Отец келарь, – обратился настоятель к одному из монахов, – быстро уведите и спрячьте раненых. – Затем, повернувшись к привратнику, распорядился: – Иди, Тихон, отворяй, да не спеши.
В распахнутых воротах обители показались красные кавалеристы во главе с Крутовым. За ними строем шагал отряд латышских стрелков. Отец Таврион молча взирал на них. Крутов направил коня прямо на настоятеля, видимо, решив устрашить монаха. Но тот даже не шелохнулся. Крутов осадил коня прямо перед отцом Таврионом и с интересом разглядывал монаха. Потом молча объехал его кругом и весело прокричал, не обращаясь ни к кому конкретно:
– Ну, святые угоднички Божьи, признавайтесь, куда золотопогонников подевали? А? Что молчите?
В это время в монастырь вкатилась бричка, запряженная парой лошадок. На бричке в небрежной позе развалился комиссар полка Коган Илья Соломонович. Бричка остановилась, комиссар не торопясь вынул носовой платок и так же не торопясь протер пенсне, а затем уж сошел с брички и направился в сторону Крутова и монахов.
– Ну ты, с палкой, – обратился Крутов уже конкретно к отцу Тавриону, опирающемуся на свой посох и в упор смотрящему на него. – Чего насупился, как мышь на крупу? Прошло ваше время народ пугать карой небесной. Теперь мы вас пугать станем карой земной, а это куда уж поконкретнее будет. – И рассмеялся, довольный собой, поглядел на Когана: мол, вот я какой, полюбуйся, товарищ комиссар.
Глаза отца Тавриона засверкали гневом, но он, опустив взгляд, едва сдерживая себя, с достоинством, четко разделяя слова, произнес:
– Что вам от нас угодно? Потрудитесь объяснить, по какому праву вы врываетесь в обитель Божью?
Крутов в деланом изумлении поднял брови, повернулся к своим бойцам и подмигнул. Те засмеялись, один лишь Коган сохранял молчаливую брезгливость:
– Запомни, монах, – смеясь, сказал Крутов, – права мы ни у кого не спрашивали и не будем спрашивать: ни у Бога, ни у черта. – Потом, сразу посерьезнев, добавил: – А вот с тебя, черноризец, я спрошу: где ты офицериков укрыл? Да не вздумай отпираться, я сам видел, как они в сторону вашего монастыря шли.
Отец Таврион поднял строгий взгляд на Крутова и спокойно ответил:
– А я никого не видел. Извольте сейчас же покинуть нашу обитель.
Крутов уже собирался ответить на эти дерзновенные слова настоятеля, но тут неожиданно вмешался комиссар:
– Мне кажется, товарищ Крутов, у его высокопреподобия что-то со зрением случилось. Но мы это зрение ему поправим.
– А