в часы досуга,
И от веселия пою,
Знай, здесь тоска, какой не снилось
Тебе на Шверника узнать,
Нет света, радио прикрылось,
Воды горячей не достать,
Вторые сутки снег стеною
Валит – не видно ни хрена.
Вот так апрельскою порою
Я гибнуть в Азии должна.
Но мы все-таки в этих условиях по очереди читали серьезную книгу о теплопередаче, после чтения попытались сформулировать суть прочитанного. Получились очень умные строки:
Когда мы ехали в Чарвак, то про тепло задача
Решалась вот примерно так, так, а не как иначе.
Вы стержень и пластина (с симметрией, увы),
В тепловое поле попадете вы.
А теплопередачи к этим двум фигурам,
То есть «лямбды», будет чересчур им.
Зная вашу способность загорать, не советуем на солнце спать,
Сиди в тени и кабель тяни.
В реальной обстановке Чарвака граничные условия пока:
Тепловой поток уменьшился до нуля, под снегом лежит здесь земля,
А мы лежим (и стержень, и пластина) и греемся дыханием единым.
Без внутреннего источника тепла обе фигуры замерзли до бела,
Де Q по де Т стремится к нулю, лежу – курю.
Тепло – йок, свет – йок. Неизвестно, на какой срок.
В таком тепловом поле будем мы жить доколе???
5.04. Мороз и солнце – день чудесный. Мороз днем перешел в тепло. Мы на замерах обходной фильтрации «разнагешились» и выставили морды солнцу. С нами ходит наблюдатель Деля, женщина, которой месяц назад в местной больнице загубили мужа. Лечили его глюкозой от инфаркта, а у него был диабет. Мы ее отвлекаем как можем. После дня ходьбы рухнули в десять и отключились.
6.04. Продолжаем обходную, но уже на машине, так как пьезометры торчат по высоким склонам. Машину ведет узбек Рашид, молодой неженатый парень, который, когда нас не везет, то спит, и так с восьми утра до четырех вечера. А еще ночью. Он из кишлака, про который сам собой слагается стих:
Унылый серый кишлак,
Где свет один – чайхана,
Где за дувалом – мрак
(Дувал – по-русски стена).
Где бабаи в чапанах
Неспешно дуют на чай,
Где почитаем аллах,
(Ты, власть, на них не серчай!)
Где и сегодня калым
Любовь и ЗАГС заменил,
Где над мангалом дым
Путников в дом заманил.
Женщина где не в чести,
Кормит гостей в чачване
(Чачван, ты меня прости —
Намордник, как в страшном сне).
Вот ведь каким был кишлак
Тот, где родился Рашид.
Шофер наш, как видно, дурак-
В кабине всю жизнь он проспит.
К вечеру мы опять без сил, наверно, от воздуха. У Г. Ф. голова болит от насморка, у меня – от забот. Нестабильны показания прибора, я в волнении. А погода и сегодня хороша. Утром мы в ватниках, днем можно загорать в трусиках.
7.04. День в работе. Вечером тихий отдых был испорчен депешей из ВНИИГа, полной расстройств. Мы возбудились и в ответ послали телеграмму на 40 слов, где снимали с себя все обвинения.
8.04.