помогло: у меня была по-прежнему слабость в конечностях и, чуть позже, он прописал мне анальгетики. А вообще он сказал, что мне нельзя поднимать тяжести хотя бы неделю, но куда там! За два дня я кое-как подлечилась и снова вышла в свою смену, и мне опять пришлось тягать эти тяжелые ящики!
Таня тихо вздохнула и продолжила паковать на вакуумном упаковщике варенку, но каждое движение и усилие, даже незначительное, причиняло ей острую нестерпимую боль. Катя, пытаясь помочь, стала тягать ее тяжелые ящики, но Таня оттолкнула ее – никто не должен страдать из-за ее проблем. В самом конце смены, когда силы окончательно покинули ее, она не могла себе дать вразумительного ответа, что она делает здесь, в этом холодном аду целых двадцать четыре часа. Она перетаскала сотни тяжелых ящиков, она сгибалась в одной позе над одним конвейером по пять-шесть часов без перерыва, потом меняла рабочее место, чтобы вот так же сгибаться по шесть часов к ряду, но уже над другим конвейером. Безликая и монотонная работа сводила ее с ума. Казалось, что мозг тупел и медленно, но верно умирал от однообразной конвейерной работы. Когда она поведала о своих ощущениях и чувствах Кате – та удивилась и сказала, что у нее такие же впечатления от этого места.
Утром, выйдя из помещения на улицу, Таня зажмурилась от непривычно яркого света. У нее было чувство, будто она вышла из погребального мира мертвых. Она совсем отвыкла от улицы, томясь целые сутки при противном для глаз электрическом свете. Помимо снежных пейзажей, раскинувшихся перед ней, на небосводе красовалось утреннее солнце. Оно повисло огромным оранжевым яблоком у самого горизонта. Таня обрадовалась ему, как хорошему знакомому. Давно оно не баловало своими лучами людей этого миллионного города. Последние несколько недель были довольно пасмурными и дождливыми, а густой туман хозяйничал на улицах их города, будто полноправный правитель этих земель.
– Ты как? – спросила заинтересовано Катя, наблюдая, как Таня, словно инвалид, неуклюже спускается по ступенькам высокого крыльца. Ее давно уже все обогнали, только она все еще не могла доплестись до последней ступеньки.
– Ничего, все нормально, – усмехаясь своей неуклюжести, ответила она.
Таня ощущала себя высохшей мумией, которую силком выпихнули из подземелья на свет божий. Болели все кости, все мышцы, в особенности кисти рук и поясница. На перекрестке девушки простились и разошлись в разные стороны – Кате нужно было спешить на остановку, чтобы поймать свой автобус, а к дому Тани было рукой подать. Но если вчера она осилила путь до завода всего лишь за двадцать минут, то обратная дорога заняла целых сорок минут. Это был уже не тот путь, что накануне. Теперь каждый шаг давался с трудом, будто она пробивалась через тернистую тропу, идущую через топи и болота.
Таня заметила: как только выпал снег, все магазины, находящиеся в их районе, тут же развесили по окнам и вывескам гирлянды и незатейливые елочные украшения. Хотя было только начало декабря. Но для настроения и праздничной атмосферы календарные