жизнь в былое канет.
Известен мне и день, и год,
И час, когда меня не станет.
Покорному своей судьбе
Нельзя перечить высшей силе.
Я верно знаю место, где
Быть суждено моей могиле.
Уже давно известно мне
Как точно лягут на погосте
В сырой промозглой глубине
Забвенью преданные кости.
Я знаю, что наступит срок,
С небес прольется дождь обильный,
И тонкий выглянет росток
Сквозь трещину в плите могильной.
Он прорастет ветрам назло,
Что не дают земле согреться,
Над местом, где давным-давно
Мое когда-то было сердце.
И лучшим памятником мне,
Ценней, чем мрамор или бронза,
Цветок прекрасный по весне
Распустится навстречу солнцу.
Мое последнее дитя!
Покуда длиться будет лето,
Я, жизнь вторую обретя,
Тянуть ладони буду к свету.
Но осень, вечный спутник мой,
Листвы сожженной клубом дыма,
Смерть с огненных волос копной
Появится неотвратимо.
Замерзнет серая вода,
Продрогнув, мой цветок завянет
И упадет… И вот тогда
Меня совсем, совсем не станет.
Ангел белый
Судьба бессмыслено жестока и коварна
И ты, душою становясь бедней,
От Ангела от своего неблагодарно
Скрываешься во тьме печальных дней.
Но Ангел – он поймет, он все прощает,
И в белоснежных кутаясь крылах,
Быть может, тоже по тебе скучает,
Пока ты там скитаешься впотьмах…
Покаяние
Тот, кто уже не верит никому,
В любом раскаянии фальшь уловит.
Но горько мне: ведь тем, как я живу,
Перед тобой, мой Ангел, я виновен
Что сколько дней – уже потерян счет
Чистейшая, высокой самой пробы,
Не кровь по жилам по моим течет,
А самой черной ночи цвета злоба.
Что следуя по жизни как слепец,
Шел за звездой, что оказалась мнимой,
Молитву в умягченье злых сердец
К себе никак считал не применимой.
За то, что и весной цветущей мне
Повсюду видится лишь мрак осенний,
И что в разгульной суматохе дней
Не оправдал моих тобой спасений.
И как не искалечен был судьбой,
Давным-давно по-доброму не плакал,
Я очень виноват перед тобой
Мой белоснежный терпеливый Ангел
Зависимость
Дай мне вдохнуть тебя – я задыхаюсь,
Спасенья нет – прекрасно знаю сам,
Что каждый раз, когда я зарекаюсь
С тобой расстаться, горло сводит спазм.
Напиться дай тобой – я умираю,
Пусть я молю твоей пощады, пусть,
Я лезвия по самому по краю
Пройду, исчезнуть силясь, и сорвусь.
Я не прошу, я знаю – не отпустишь,
Но