стоял небольшой кофейный столик из перечного дерева, пара коричневых пуфиков и вместительный кожаный диван с деревянными подлокотниками. По левому боку ютилась кресло-качалка.
– Ничего не изменилось, – тихо проговорил он и коснулся пальцами дивана. – Кроме пыли. Пыли немеренно.
Отряхнув о штаны руку, он смело переступил через защитный заборчик и заглянул внутрь топки. Было холодно, это правда. Как он не понял этого раньше? Воздух пропитался пылью, забивался в лёгкие, как перья в подушку.
В углублении камина лежали небольшие, с кулак, камни. Они были подëрнуты сажей и закопаны в старый пепел. И конечно, куда же без неё, на них лежала пыль.
Парень долго и внимательно глядел в камин. Провёл рукой по кирпичу и недовольно пробурчал:
– Как он это делал..?
Осмотрев поверхность камина на один ему известный предмет, он нехотя засунул руку в топку и взял первый попавшийся камень. Плюнув на то, что уже измазался в саже, он усердно продолжил заниматься тем же. На очищенном участке показался знак, будто кто-то вытесал его дрелем. Парень удовлетворённо хмыкнул и победоносно почесал себе кончик носа. Была у него такая привычка. А после, крепко сжав камень двумя руками, закрыл глаза и представил, будто он раскаляется и начинает тлеть, отдавая достаточно тепла, чтобы остальные разгорелись также. Так прошло с пол минуты, прежде чем парень сформировал мысль отдельно, по букве и сложил её в слово, затем в слова. Отнял правую ладонь и медленно, будто водя пальцем по поверхности дёгтя, провёл им по нацарапанному символу. Молча кинул обжигающе горячий камень к своим собратьям и по привычке осмотрел ладони. Они были в саже и больше ничего. Никаких новых шрамов и ожогов. Каждый из десяти пальцев был его собственным и пульсировал жизнью.
Камни тлели и красовались тёмным малиновым свечением. От них исходил жар.
Под ним скрипнул кофейный столик. Сунутые чуть ли не на угли стопни ног защипало от жара. Казалось, они онемели от удивления. Но он знал, что скоро жар возьмёт своё. Пламя не склоняет голову. Пламя всегда вздымается вверх.
Молодой человек хмыкнул, потеребил кончик носа. Глубоко вздохнул и чихнул, тут же раскашлялся. Эта чёртова пыль… вечный спутник забвения. Лишь она знает правду о тех, кто забыт. Только пыль и огонь, обращающий в пыль знают правду и тех, кому можно верить. Они знают и то, о чём нужно забыть.
Закон пера II
На кухне грелся чайник, а на улице шёл дождь. Костя не любил суеверий, а Ингу Кирилловну если и считал ведьмой, то только шутки ради. Но определённо – ливень был таким свирепым, словно желал смыть всё на свете.
Сидели ребята молча. Каждый занимал своё место. Лео продолжал отлавливать консервированный горошек в тарелке, он был изворотливым и вёртким, но мальчик даже ни разу не чертыхнулся, без прежнего запала елозя вилкой по дну посуды. Он изредка с интересом поглядывал на молчавшую гостью и переводил взгляд на Костю, который с каменным лицом раскапывал