управлялись. Что-то не так?
– Нет, с работой полный порядок. Его беспокоит Европа. Польша, немцы, русские… англичане… думает, как бы эта заваруханас не коснулась.
– Понятия не имею. И… – тяжелый вздох вырывается у нее. – Не хочется даже вникать в это. Пусть Коля поговорит с Вольфгангом.
Поужинав, направляюсь в комнату к отчиму. Он слушает передачу из Рейха, кажется, фюрер опять орет как резаный.
– Почему он всегда так кричит? – спрашиваю.
– Чтобы самый глухой немец смог расслышать голос правды, – усмехается Вольфганг, а потом добавляет. – Очевидно, такой рев действует на толпу. Геббельс не дурак.
– У тебя наверняка теперь будет много работы?
– С чего ты взял? А, новые границы наносить… хм-м…
– Коля волнуется, как бы и мы не попали в переплет. Как ты думаешь?
– Что скажешь… – Вольф встает и выключает радио. – Шайзе!
– Но ведь объявлен нейтралитет, и Германия обещает его соблюдать, – как утопающий, в отчаянии хватаюсь за воздух.
– Латвия выполнит обещание, в это я верю.
– Только Латвия?
– Ну… эстонцы и литовцы, скорее всего, тоже, но не мы же в этом оркестре решаем, какую музыку будут играть дальше.
– А большие? Русские, немцы?
Вольфганг ничего не отвечает, только тихо вздыхает и сокрушенно качает головой из стороны в сторону. Что они все так тяжело вздыхают – Коля, мама, Вольф?
– Ясно.
Больше вопросов у меня нет.
Распоряжение гражданам Латвии, имеющим заграничные паспорта
(фрагмент)
Все граждане Латвии, которые имеют заграничные паспорта, до 10 октября сего года должны сдать лично или прислать по почте для проверки свои заграничные паспорта выдавшему их учреждению в Риге, Лиепае или Даугавпилсе. Те граждане, которые в дальнейшем вернутся в Латвию, обязаны сдать свои заграничные паспорта в течение 7 дней после въезда.
Рига, 11 сентября 1939 года,
Я. Легздиньш, товарищ министра внутренних дел
Латвийские немцы готовятся к отъезду
(фрагмент)
В Рижском порту уже находятся десять больших пароходов, которые предназначены для вывоза семей граждан немецкой национальности. […] В ближайшее время ожидается прибытие еще 15–20 пароходов в Рижский порт.
По пути с работы домой, сталкиваюсь с соседским Яцеком.
– Ну, и как оно? Уже намылился в фатерлянд? – карие глаза Яцека блестят, как орешки в шоколадной глазури.
Подмывает спросить, какое шило свербит у него в заднице, да не хочется так сразу огрызаться. Польская кровь кипит в нем на все сто, и больше всего кипит против немцев. И все-таки его слова меня бесят. Знает же, что я латыш, так нет же, все равно нужно прицепиться. И хочет поддеть Вольфганга, а, значит, и всю нашу семью. Становлюсь бесцеремонным. Даже – злым.
– Не