позвонил Густав и предложил пойти куда-нибудь выпить пива, Мартин отреагировал стойко:
– Не могу, я полный банкрот.
Кроме того, на него издевательски смотрела пустая тетрадь, лежавшая на столе рядом со сборником текстов Фреге и Рассела. На обложке он написал тушью КУРСОВАЯ РАБОТА, но дальше этого пока не продвинулся.
Написание эссе у студентов старших курсов сопровождалось сложными и изощрёнными муками творчества. Мартин наблюдал за всем этим в читальном зале, видел, как они таскают из запасников огромные стопки неизвестных книг. С некоторой завистью слушал их рассказы о научных руководителях и специальных семинарах и нетерпеливо ждал. Но сейчас в необходимости за ограниченный срок написать двадцать страниц на тему, которую ты толком не понимаешь, не осталось ничего привлекательного. На самом деле он хотел писать о Сартре, но руководитель, которого ему назначили, критически прищурился и начал протирать стёкла очков, явно пытаясь скрыть тот факт, что непонятное увлечение студентов экзистенциализмом у него лично вызывает крайнее раздражение, которое он пытается сдерживать. И Мартин услышал собственный голос:
– …Или, может быть, что-то по Витгенштейну?
После чего доцент Баклунд водрузил на нос очки и с довольным видом откинулся на спинку кресла. Университетские преподаватели, как заметил Мартин, напоминали пожилых родственников. С отцом, хочешь или нет, но надо обсуждать яхты и кризис социал-демократии, а с тётей Мод – её друзей. Точно так же приходилось идти навстречу университетским преподавателям и выбирать интересные им области. Епархией Баклунда была аналитическая философия; к континентальной школе он относился как к заблуждениям менее просвещённых. Настаивать не имело смысла.
В общем, Мартину следовало остаться дома, читать учебник логики и оживлять своё существование исключительно «Логико-философским трактатом »[43].
– Жить не по средствам значит жить ниже собственного достоинства, – заявил в трубку Густав. – Можешь одолжить у меня. Мне бабушка заслала бабок.
Вопрос, что лучше – заняться Фраге или слегка влезть в долги.
Когда Густав появился, Мартин успел выкурить две сигареты, поприветствовать троих знакомых и выбрать стратегически верную траекторию, чтобы обойти фонтан, избежав встречи с одной старой подругой. Густав шёл с прямой спиной, пружинистой походкой, военная куртка нараспашку, хотя на дворе стоял февраль.
– Я же не опоздал?
– Нет, что ты.
– Уффе сидит у тайцев.
– Ты не сказал, что Уффе тоже будет.
– Перестань. – Положив руку ему на плечо, Густав повёл Мартина за собой в Хагу. – Он там держит столик и всё прочее. Ну и погодка, чувствуешь? Скоро весна. – Он улыбнулся небу и подбросил вверх фуражку.
За последний месяц настроение Густава прыгало туда-сюда. Началось всё с того, что Мартин предложил пойти и сделать анализ на ВИЧ, просто чтобы быть уверенными. Густав покачал головой. Читать газеты он отказывался. Если кто-то упоминал,