ждали меня на полках.
Не может быть! У меня загорелись глаза при виде прекрасно сохранившейся копии «Даниэля Деронда». Я взяла книгу с полки и, открыв ее, обнаружила, что это и впрямь было первое издание. Скольким людям выпадала возможность проникнуться произведениями классической литературы в таком издании?
«Ох, папа, я бы все отдала за то, чтобы ты смог это увидеть».
Я раздумывала, не присесть ли мне у камина, но если в кресле сидел Десмонд (а я подозревала, что так оно и было), то он держался особняком, и я не хотела давать ему повода для огорчения. Он привык, чтобы библиотека была в его полном распоряжении, поэтому, наверное, лучше постепенно приучать его к мысли о том, чтобы делить ее с кем-то. Я отнесла книгу на столик возле окна, на котором стояла небольшая лампа для чтения. Кресло было не таким удобным, как те, что располагались возле камина, но книга поможет отвлечься.
– О, это снова ты.
Я вздрогнула, когда в паре метров от меня раздался голос. Десмонд подошел так тихо, что я даже не заметила его приближения. На нем была такая же устаревшая одежда, как и во время нашей последней встречи, но я заметила, что она была чистой и выглаженной. Волосы выглядели опрятнее, и я невольно подумала, что он к тому же помылся. Мой взгляд устремился к его лицу, и я не удивилась, увидев хмурое выражение. Вспомнив, что говорил Тристан о том, что плохое настроение Десмонда вызвано болезнью, я оставила его сердитый взгляд без внимания и вежливо улыбнулась.
– Здравствуй.
Похоже, мое дружелюбное приветствие сбило его с толку, и он с мгновение смотрел на меня, пока не опустил мрачный взгляд на книгу в моих руках.
– У тебя странные предпочтения в литературе для девушки твоего возраста.
Я повела плечом.
– Я читаю много разных книг – все, что понравится. – Он ничего не ответил, поэтому я спросила: – А ты что любишь читать?
Десмонд поднял руку, и я увидела, что он держит томик «Гамлета», которого мы проходили на литературе прошлой весной. Произведение было слишком мрачным и жестоким, на мой вкус, и я сомневалась, что оно подходило для чтения человеку, который и так уже был немного неуравновешен. Я оставила эту мысль при себе.
– Тебе не нравится Шекспир? – Его тон был ледяным, и я задумалась, как сумела так легко его обидеть.
– Я плохо понимаю британский английский, – честно ответила я. – И мне не нравится, когда приходится то и дело останавливаться и выяснять, что значит каждое слово.
Он отвернулся и подошел к высокому шкафу, встроенному в стену. Открыв дверцу, он достал оттуда пульт, повозился с ним с минуту, и комнату наполнило мягкое звучание скрипки. Обычно я не слушала такую музыку, но не назвала бы ее неприятной.
– Вивальди тебе тоже не нравится?
– Я с ним не знакома. – Я предположила, что Вивальди – это композитор, а не жанр музыки.
Он фыркнул.
– Неудивительно. У современной молодежи ужасный вкус в музыке. Как вы там ее называете… поп?
– Только то, что я не знаю всех произведений