На входе в зал нас встретила Зинаида Захаровна.
– Ребята, рада вас видеть! – Зинаида Захаровна неожиданно радушно обняла нас, сначала меня, потом Хазина. – Вам туда, стол рядом с колонной, садитесь!
– Врио здесь? – Хазин осмотрел зал.
– Проходите, проходите, актовый зал направо по коридору, – Зинаида Захаровна подтолкнула Хазина в спину.
Зал направо по коридору был заполнен народом. Кресла для зрителей частью убрали, частью расставили вдоль стен, а в зал внесли столы и установили их елочкой, верхушкой к сцене. За первыми столами сидели сильно пожилые мужчины и женщины в орденах и медалях, ветераны труда и тыла, как я понял. За ветеранами располагался стол с культурной частью города, я отметил директора музея Бородулина и заведующую библиотекой Нину Сергеевну, и мужчину в широком галстуке, похожего на типичного директора музыкальной школы, других людей не знал. Рядом с ними располагались педагоги и медики, первые отличались прическами и чересчур оптимистичным настроением, вторые были, наоборот, мрачны и бледнолицы. За медиками тянулось несколько столов с людьми, одетыми в костюмы, – видимо, чиновники, держали себя строго. Пожарные и милиционеры напротив них вели себя вольно, сразу видно, что пожарные и милиционеры.
– А вон и засадный полк! – прошептал Хазин.
Батюшки держались отдельным столом, отдельный же стол был выделен и для начальства, из самого начальства за столом пребывал лишь мэр Механошин.
Мы с Хазиным проследовали к своему месту у колонны и заняли отмеченные визитками кресла. Хазин сразу стал жевать колбасу, я хотел пить, налил морса.
– Врио пока не видно, – сообщил Хазин. – Но он прибудет в нужный момент.
К нам подсели два мужика и тетка, стали потихоньку есть сыр.
Актовый зал культурно-спортивного центра был убран к детскому празднику и толком переменить его не успели. Вдоль стен покачивались бумажные фонари и гирлянды, а поперек сцены лежал тот самый фанерный Гулливер, только раскрашенный и спящий. Видимо, Гулливер предназначался для детского спектакля, но, честно говоря, и здесь он смотрелся неплохо. Правда, его попытались задрапировать занавесками, и получилось не очень – издали казалось, что Гулливер обзавелся юбкой вокруг бедер, отчего его улыбка приобрела отчетливый двусмысленный оттенок.
– А Механошин уже здесь, – Хазин указал на мэра. – Трепещет, сука.
Александр Федорович на самом деле выглядел взволнованно, то и дело привставал из-за начальственного стола, напряженно оглядывал зал и не всегда замечал, когда ему приветственно кивали.
К нам откуда-то быстро подсел Крыков, налил минералки, разбавил апельсиновым соком и выпил.
– А, Крыков… А ты почему в синих ботинках? – спросил Хазин.
Я поглядел вниз, Крыков действительно был в синих ботинках.
– Он что, нажраться успел? – весело осведомился Крыков.
– Я не нажрался, – ответил Хазин. – Я просто сижу в засаде, я – засадный волк… Надворный советник Засадимский во времена Александра Благословенного организовал некую ложу… у них