кружки, и пенные струи крепкого маргенского пива гнали прочь любые вопросы.
Где пропадал всё это время Жуга, Олегу было невдомёк. Дороги их пересеклись под Жёлтым Колесом, у Ладоша, где Олег шумной прощальной гулянкой отмечал свой уход с мельницы, конец лета и ещё именины в придачу. Жуга тоже был там. Его нескладную, перекошенную, но до странности гибкую фигуру и рыжую лохматую башку трудно было не узнать. Олег сразу затащил его за стол и после третьей или четвёртой кружки поделился своими задумками на будущее. А хотел он ни много ни мало – завести своё дело, то бишь собственную мельницу. Кое-кто из приятелей присоветовал ему сходить глянуть на одну заброшенную, у Бобрового ручья – дескать, вдруг она не совсем ещё развалилась, да одному идти нет охоты, и места там глухие, безлюдные места. Люди сказывают, неладное там что-то, да только ведь врут, наверное, а всё равно лучше было бы вдвоём пойти.
– Может, составишь мне кумпанию? – то и дело спрашивал он. – Составишь, а?
Рекой лилось вино, сизой спиралью вился табачный дым, и Жуга теперь уже не помнил, как согласился пойти с Олегом. Планов на ближайшее время у него не было, а те, что были, вполне могли подождать недельку-другую.
На другое утро встали рано. Остальные гости ещё спали вповалку, кто на лавке, кто на столе, а кто и вовсе под столом. Очухавшись и протрезвившись бадейкой рассола, приятели засобирались в путь. Олег, уходя с мельницы, прихватил в качестве платы порядочный мешок муки, от которого теперь осталось меньше половины. Решили взять его с собой – не пропадать же добру. На менки, что водились у обоих, прикупили свечей, пару одеял, копчёный свиной окорок да пива маленький бочонок, и даже осталась кой-какая мелочишка на дорогу.
Вышли засветло. Шумный суетливый Марген вскоре остался позади, и Жуга постепенно перестал корить себя за содеянное. В конце концов, дело Олег задумал хорошее, жаль только, поздновато спохватился: осень на носу. Погода стояла тёплая, что называется, бабье лето. Где пешком, где на попутной подводе, ночуя на постоялых дворах, а в конце пути уже и просто в поле, приятели добрались до Бобрового ручья дня через три. И были немало удивлены. Оказалось, здесь не так уж и безлюдно: неподалёку находился перекрёсток проезжих дорог, по которым в хорошие времена сюда возили зерно из ближних деревень. Теперь же, когда мельница больше не работала, жителям их приходилось делать большой крюк, добираясь до другого мельника почти два дня. Тот, кстати говоря, был малый не промах и драл с поселян три шкуры, но ничего не поделаешь – ругались, да ездили.
Мельница оказалась старая, но сруб был ещё крепок. Чинить её сейчас всю, целиком и полностью, у Олега не было ни времени, ни желания, и дело отложили на весну, решив просто подновить дырявую крышу, пока не начались дожди.
Жуга с каждым днём ощущал, как растёт в груди знакомое до боли напряжение, предчувствие недоброго. Впрочем, то могла быть простая усталость. Каждый день взгляд его всё чаще останавливался на чёрной воде мельничного пруда, Жуга подолгу сидел на берегу, слушая лес и думая о своём.