не совершила ни одного греха, но перед собой оказалась грешна…
Яркий теплый свет озарил все вокруг в то мгновенье, когда проводник сам отпустил Верину руку.
Она словно была выброшена в невесомость и парила на спине в вечном покое, расставив в стороны обессилевшие руки.
Убийца.
1993 год.
Москва.
Скорая ехала в своем привычном режиме по Кутузовскому проспекту, даже не стараясь обгонять мешающие на пути автомобили. Врачи, преданные своему делу и клявшиеся когда-то именем Гиппократа о том, что будут спасать во что бы то ни стало абсолютно всех людей на земле, сейчас исполняли свой долг явно в полсилы.
Перед ними на окровавленной кушетке лежал мужчина лет сорока. На нем была черная кожаная куртка, под которой виднелась пропитанная насквозь кровью олимпийка Adidas.
– Поперек горла мне уже эти братки, – сказал один из врачей бригады, – сами себя лупят, а мне спасай. Ради чего?! Ну, если сейчас не спасу, его же все равно хлопнут через неделю. Сил нет уже, к роженицам и старикам не успеваем из-за этих уродов. Разряд! Всё, фиксируй время смерти…
Врач, словно мясник вытер свои руки от крови умершего Виктора, попавшейся под руки случайной тряпкой.
Виктор все слышал и видел. На его лице не было совершенно никаких эмоций. Он просто спокойно ехал на соседнем кресле и наблюдал за тем, как его тело упаковывают в черный полиэтиленовый пакет.
Внезапно раздался громкий матерный крик водителя скорой, и машина резко затормозила. Пассажиры, словно бильярдные шарики начали разлетаться по салону кто куда. Виктор сидел как и прежде, только теперь, словно в замедленной съемке мог наблюдать, как тот самый врач, который только что махнул на его спасение рукой, смертельно врезается виском в отлетающий электрокардиограф, а медсестричка – симпатичная молоденькая девушка, наверняка не поняв, что в данную секунду происходит, на глазах у Виктора ломает свою тонкую красивую шею и мгновенно умирает, свернувшись в совершенно в неестественной для человеческого тела позе.
Виктор все так же безэмоционально вышел из искореженной машины скорой помощи, причем искренне обрадовался своей новой возможности делать это, будто левитируя, словно он – облако, которое тихо и беспрепятственно парит сквозь любые предметы и преграды. Однако в следующую же секунду Виктора охватил какой-то животный страх, но с одновременным ощущением принятия. Он почувствовал, как его руку медленно и нежно кто-то берет и тянет слегка вверх. Покорно, без какого-либо сопротивления Виктор последовал в пустоту…
Белый влажный мутный воздух окружал парящего Виктора. Он уже явно видел, что его кто-то держит за руку и ведет за собой, но конкретно фигуру Проводника он никак не мог разглядеть, только кисть его руки, которая, чем дальше они шли, тем сильнее начинала сжиматься.
Через некоторое время стало холодно, впервые за все это время Виктор решился на разговор.
– Эу! А мы вообще куда? Я понял, что я умер,