рассказывавшего о своих и чужих достижениях в области физической любви, что на мгновение его короткостриженая голова да и все его округлое тело показались Андрею похожими на большой фаллос с выпученными глазками и розовым румянцем на щеках. Он даже чуть нагнулся и заглянул Алексею в ухо. Тот отпрянул в удивлении:
– Ты чего это?
– Да так, смотрю… у тебя из ушей сперма не течет… от избытка?
Алексей засмеялся и ничуть не обиделся, восприняв это как комплимент. Ему, по всей видимости, очень хотелось притащить свою тахту сюда, в мастерскую Голубых Мечей, и «на халяву» «трахать» подряд всех арбатских девчонок… Заодно еще содрать с Андрея пятьдесят баксов. Понимая это, тот всё же согласился на предложение. На следующий же день радостный Лёха, в сопровождении ещё двух ребят, привез на машине Игоря «траходром» для продолжения его бурной сексуальной жизни – теперь уже на Арбате.
По квартире Синяка ходили хороводы иностранных туристов, жаждавших проникнуться атмосферой творчества художников, посмотреть, как они работают, живут, какие работы пишут. После осмотра мастерской Васильева покупатели заодно приобретали картины Царевича и Горбачёва, а также другие полотна, развешенные в остальных комнатах и складированные в огромной прихожей. На всё это авторами делалась дополнительная скидка. Сделав по просьбе иностранцев дарственные надписи на картинах, художники, потирая руки, пересчитывали деньги и посылали «гонца» в кооперативный магазин, который открылся совсем недавно прямо внизу – на первом этаже. Иногда, чтобы сэкономить время, кто-то высовывался из окна, громко крича продавцам картин внизу, что нужно купить. Затем деньги вместе с тяжелой металлической шайбой и авоськой, привязанными к верёвке, спускались вниз.. Шайба некоторое время ждала внизу в одиночестве, а затем поднималась вверх вместе с авоськой, набитой спиртным и закусью.
Многие туристы, особенно итальянцы и поляки, не ленились подниматься на шестой этаж сугубо из корысти: они уже знали от своих соплеменников, что в мастерской можно купить картины намного дешевле, чем на вернисаже, где картины продавали перекупщики. Один раз Серёга Американец, который продавал картины ребят у Стены вместе с Лёхой и занимался потихоньку перекупкой картин у других художников, пал жертвой итальянской «предприимчивости».
Притащив «Алора-алора» (как звал итальянцев за глаза) в прихожую, где хранилось около двадцати холстов, купленных им на все вырученные за последний год деньги, он долго шептался с ними, а полчаса, радостно потирая руки и поглядывая на остальных с некоторым превосходством, вернулся в комнату Синяка, присоединившись к вечернему чаепитию художнической артели. Ничего никому не сказав, Серёга улегся на диване в углу комнаты и долго пересчитывал толстую пачку денег. Лицо его было мечтательным и немного задумчивым. Ещё раз сосчитав деньги, он вдруг с некоторой тревогой спросил у Цыгана:
– Cлушай,