панцирем, как моллюск в раковине… Включается закон выживания, но выживают не все. Представьте, моллюск – нежный, и раковина его защищает. Когда песчинка попадает в раковину, моллюск начинает от нее защищаться, ему больно, и он образует жемчужину. Так же психологические травмы, особенно детские, могут стать либо внутренней жемчужиной, или же погубить…
Ни для кого не секрет, что большинство наших травм родом из детства. Например, нарциссическая травма. Я воспитывалась, а вернее, росла с матерью-нарциссом, и эта тема мне, к сожалению, очень близка. У меня не было безопасного пространства для развития и риска, для ошибок. Маме нужны были только «пятерки» и высокие значимые достижения, которыми она могла бы похвастаться. А за каждым провалом, ошибкой следовало наказание и обесценивание. Причем обесценивалось абсолютно все – мои мечты, увлечения, влюбленности.
Ребенок не может жить без одобрения, поэтому я очень долго училась сама себя хвалить, любить, баловать. А так как меня часто наказывали, моя психика адаптировалась, и я перестала бояться наказаний и приобрела определенный жизненный иммунитет. Я исцеляла себя сама, другого варианта для меня просто не существовало.
Жизнь с матерью-нарциссом, требующей повиновения и восхищения, наложила на меня свои отпечатки. А как можно выжить по-другому, если любая попытка самовыражения обесценивается, если мама любое несогласие с твоей стороны воспринимает как проявление неуважения?.. Ей доставляло огромное удовольствие доминировать и разрушать мою самооценку. А мне впоследствии потребовались долгие годы на ее восстановление…
Годы моей юности, а по сегодняшним меркам детства, были нескончаемым кошмаром. Я была не то что не любимой, а лишней в мамином доме. Я училась и работала, мама забирала зарплату, оставляя мне только деньги на проезд. Тотальный контроль. За малейшее неповиновение следовало наказание. Никогда не забуду один эпизод… Уже общаясь с папой, я узнала, что он не стал при разводе разменивать квартиру только ради меня, и сейчас я могу, я должна заявить о своем праве. В то время мне часто приходилось ночевать не дома, опять-таки «благодаря» маме, и квартирный вопрос, безусловно, был очень важен. Папа пообщался с мамой по телефону, и на следующий день мы были приглашены на обед. Во время этого обеда, а вернее, их перепалки, мне кусок в горло не лез. Потом я долго гуляла с папой, и он убеждал меня подать исковое заявление в суд, но для меня это было диким. Я не могла судиться с матерью, с женщиной, подарившей мне жизнь… А вернувшись домой и дождавшись, что все пошли спать, я пробралась на кухню поесть. Но на звук открывшегося холодильника вошла мама со словами: «Что ты здесь забыла? Есть надо было за столом». Помню, как голодная я заливалась слезами обиды. Помню все…
Когда мне было около девятнадцати, я познакомилась с парнем из Югославии – Милан из Тузлы, старше меня на шесть лет. Мы гуляли, я показывала ему Москву, те места, которые безумно