станет мне могилой. В тот вечер разразилась гроза. Она началась, когда я пробирался через узкое отверстие. Каждое мгновение рискуя разбиться, я кое-как протиснулся вовнутрь. Сердце сдавало, я умирал – в этом я был убежден.
Он выставил указательный палец.
– Видишь? Отверстие там, наверху. Щель, сквозь которую проникает луч света. Оттуда лился холодный дождь. Я захотел напиться в последний раз. Я пополз, принялся лакать из лужи, и тут ударила молния.
– Что?
Он пристально посмотрел на меня.
– Молния! Как тогда, с тобой и Нурой. Пришедшая с небес молния обрушилась на меня. Она передала мне свою энергию, чтобы я не угас.
– Так, значит… и ты тоже?
– Что «я тоже»? Ничего общего, Ноам! Вы получили дар, я – кару. Ты посмотри, посмотри на меня. Тебе двадцать пять лет, а мне девяносто пять. Я остаюсь таким, каким был, когда в меня ударила молния. Разложение начало свою работу, но так и не завершило ее. И вот теперь для жизни я слишком слаб, а для смерти – недостаточно. Я умираю уже не одно десятилетие, Ноам. И буду умирать еще долгие века. По правде сказать, боюсь, я буду агонизировать вечно.
Он схватил меня за горло.
– Я страдаю. Со всех сторон меня ранят кинжалы боли, меня одолевает множество хворей. Я с большим трудом перевариваю пищу, я больше не испытываю жажды, не потею и постоянно дрожу от холода. Небытие гложет меня, но не поглощает.
– Я позабочусь о тебе, Тибор. Буду тебя мыть, растирать, приносить тебе целебные травы и поить укрепляющим медом. Я снова разбужу в тебе жизнь.
– Бесполезно. Я всего лишь живой мертвец.
– Тибор, ты живой. Старый и живой. Так приказали Боги, потому что тебя коснулась молния.
– Боги…
Он прищелкнул языком, издав странно пустой звук. Его глаза потухли. Откинувшись назад, Тибор погрузился в молчание и невозмутимость. Я отступился и пробормотал себе в оправдание:
– Я ухожу, чтобы ты немного поспал.
Он проворчал:
– Я никогда не сплю.
– Никогда? А вот твои жрецы попросили меня дождаться конца твоего дневного сна.
Послышался смешок, перешедший в кашель, а затем в отхаркивание.
– Я не спал, я курил…
Он указал на бронзовый поднос с горкой пепла и растительных волокон. Я узнал коноплю, которую всегда предпочитал Тибор, его любимое снадобье.
– Единственное мое удовольствие. Разумеется, я оказываю помощь страждущим, назначаю целебные травы, даю советы, разъясняю. Думаю, некоторые почитают меня как Бога…
В его глазах блеснул недобрый огонек. Он передернулся от холода и, чтобы согреться, поплотнее запахнул мантию.
– Слава о тебе разносится далеко, Тибор. Или, скорее, о Залмоксисе.
– Вот ведь забавно! – присвистнул он. – Впрочем, это помогает мне выжить. Дары, любовь, посещения.
– Мне рассказывали про человеческие жертвоприношения.
Он бросил на меня злобный взгляд. Я настаивал:
– Неужели Залмоксис